Южане и северяне - [23]

Члены молодежной организации Чан Сеун, Чан Согён и другие студенты, а также старшеклассники средней школы оказались вместе с нами в одной группе, которая направлялась на передовую линию фронта. Между тем Ким Чжонхёна в нашу группу не включили, он попал в список эвакуируемых на Север, в тыл. Ким Сокчо же направлялся вместе с нами в Ульчжин. Каль Сынхван и всегда находившийся рядом с ним член южнокорейской Трудовой партии Чо Сынгю по особому распоряжению были отозваны на Север два дня назад, как раз в день получения нового обмундирования. Так, по стечению обстоятельств, у Каль Сынхвана появилась возможность осуществить свою давнюю мечту — отправиться в Пхеньян. Однако Чо Сынгю в тот же вечер вернулся обратно в часть, это казалось несколько странным.

Зато перед отправлением настроение у Каль Сынхвана было прекрасное. Он чувствовал себя словно рыба в воде. Новая летняя форма довольно тесно сидела на его тучном теле. В его поведении были заметны некоторое зазнайство и авторитарно-бюрократические замашки. В то же время, вероятно под влиянием хорошего настроения, он был довольно обходителен со мной. Разговаривал так, будто между нами не было никаких недоразумений. Крепко держал мою руку и неоднократно повторял, что мы обязательно должны встретиться после объединения страны. Сказал, что мы при встрече еще раз должны обсудить те вопросы, которые ранее уже поднимались нами. При этом даже сделал небольшой комплимент в мой адрес. Говорил, что в моих рассуждениях, мол, имеется и рациональное зерно, заслуживающее внимания. Я в свою очередь без особого желания с легкой улыбкой сказал:

— Рад за вас, поздравляю! Извините, пожалуйста, если я, как младший, вел себя не совсем деликатно и наговорил каких-нибудь глупостей.

— Нет, не за что, — ответил он с достоинством старшего по возрасту.

Затем довольно быстро направился к Ким Сокчо. Они обменялись рукопожатием. На прощание Каль Сынхван сказал:

— Очень жаль, что мы не можем ехать вместе. Помните, независимо от занимаемой должности человек должен иметь твердый характер и быть образцом для других. Ну, до свидания, до встречи!

В ответ Ким Сокчо только рассеянно смотрел на него со своим обычным выражением лица. Мне показалось, что им обоим все равно, ехать вместе или нет.

Каль Сынхван бросил холодный взгляд на Ким Чжонхёна, стоящего рядом с Ким Сокчо. Более того, даже не сказал ни одного слова на прощание. Ким Чжонхён был одет в новую военную форму и выглядел очень опрятно, как всегда. Он не обращал никакого внимания на происходящее и вел себя даже более уверенно, чем Ким Сокчо. На прощание Каль Сынхван сказал еще какие-то слова и побежал под проливным дождем к заведенному джипу.

В это время нескольким новобранцам с Юга, оказавшимся в числе эвакуируемых в тыл, на Север, с большим трудом удалось добраться до станции Анбён. Среди них был и Ким Чжонхён. Они слезно умоляли, чтобы их тоже отправили на передовую линию фронта. Все собравшиеся были одеты в одинаковую новую военную форму. Поэтому вновь назначенные офицеры не могли как следует разобраться, кто из них старший, а кто подчиненный. К тому же невозможно было узнать, сколько человек числится в личном составе. Честно говоря, никто серьезно и не интересовался этим вопросом. При желании только из младшего офицерского состава, к которому относился я, можно было сформировать группу для отправки на фронт. Можно было и всех везти до Ульчжина. Или же при необходимости отправить на Север только одного, например Ким Чжонхёна. В отделе комплектования формально велся учет эвакуируемых и остающихся по первичному списку личного состава. Но людей так часто перемещали из одной части в другую, что последствия не заставили себя долго ждать: вскоре в документации было уже невозможно разобраться. К тому же на станции Анбён мы подверглись пулеметному авиаобстрелу, и среди нас даже были жертвы.

Развивались события следующим образом. Рано утром мы покинули Тансалли и уже к обеду прибыли на станцию Анбён, где расположились в деревенских домиках. После легкого обеда мы от нечего делать слонялись из угла в угол. Было около двух часов дня. Внезапно откуда-то появились два-три самолета и на бреющем полете без разбора стали стрелять по центру станции и окрестностям деревни. От зажигательных бомб уже горели три автобуса, ожидавшие нас в центре вокзала. Мы в ужасе сбились в углах комнат и стояли, заткнув пальцами уши. Некоторые, словно ополоумев, ползли к середине комнаты, а затем выбегали на кухню и даже засовывали свои головы в печки. Свист падающих бомб и пулеметные очереди были такими громкими, будто одновременно стреляют тысячи орудий. Самолеты летели так низко, что казалось, будто можно рукой дотянуться до них через открытую форточку. Соломенная крыша одного дома была пробита; все, кто находился в доме, получили ранения, а два человека сразу погибли.

Еще не показалась луна, платформа станции Анбён была окутана легким туманом. Земля дышала теплым воздухом, и благоухала разнотравьем. После ливня отчетливо было слышно журчание ручья.

Нам было приказано ликвидировать последствия пожара от зажигательных бомб и захоронить тела погибших. Затем, после легкого ужина, мы ждали поезд, на котором в 10 часов должны были уехать уже в составе нового взвода. Однако вновь назначенные офицеры были не совсем уверены, что за нами скоро приедут и мы успеем отбыть вовремя.