Юстиниан - [26]

Мы не сильно погрешим против истины, если предположим, что дело обстояло примерно так. В один из приездов Юстина на родину родители Петра Савватия попросили дядю взять племянника с собой и помочь ему. Неизвестно точно, когда Петр прибыл в столицу. А. Васильев предполагал, что он приехал к дяде двадцатипятилетним, то есть примерно в 507 году, Г. Л. Курбатов давал десятилетие ранее[92]. В любом случае произошло это на рубеже V и VI веков. Для нас важно одно: когда Петр Савватий приехал в Константинополь, его дядя уже давно «делал карьеру» в столице и немало на этом поприще преуспел[93]. В Константинополе тогда царствовал уже Анастасий. Правление его было долгим и насыщенным разного рода событиями. Именно при дворе Анастасия будущий император Юстиниан досконально познакомился со сложностями государственного управления и воочию увидел, как должен (или не должен) действовать государь.

Анастасий был человеком дальновидным, осторожным, думающим (что отмечали даже его враги), но и у него случались ошибки. На троне римских владык он оказался весьма неожиданно. Его предшественник Зинон умер 9 апреля 491 года. Согласно одной из версий, когда император-варвар в очередной раз упился вином, его выдали за мертвого и похоронили. Через некоторое время из каменного саркофага в ектирии храма Святых Апостолов стали доноситься вопли. Об этом доложили жене, императрице Ариадне, но та не торопилась вскрывать гроб, и «покойник» успел задохнуться.

Рассказанное — выдумка в духе тех, которыми изобилует античная история, но возникла она не на пустом месте. Зинона не слишком любили в народе прежде всего потому, что римляне изрядно тяготились варварским засильем. События на Западе, походы вроде бы подчиненных империи готов на Константинополь, своеволие горцев-исавров и гигантские суммы, собиравшиеся с подданных на общественные нужды, но уходившие варварам (как заграничным, так и своим), — все это вызывало отторжение у романизированного населения страны, особенно в столице.

Власть об этом, бесспорно, знала. В Византии существовал целый ряд каналов «обратной связи». Одним из самых действенных были аккламации — ритмические хоровые выкрики собравшейся в одном месте толпы. Таким местом становился цирк или ипподром (театр), на худой конец — городская площадь.

Сегодня искусством аккламаций владеют лишь футбольные фанаты, но им далеко до ромеев, которые были способны выкрикивать хором достаточно длинные тексты. Более того, в византийское время аккламации являлись своеобразным способом диалога: руководители заинтересованных групп (в V–VI веках, как правило, цирковых партий, димов) готовили своих сторонников, и те выучивали тот или иной вариант крика, выдававшийся в зависимости от ответа глашатая на предыдущий. Это не только не запрещалось, но даже поощрялось властью: еще в эдикте Константина Великого (331) говорилось: «Мы предоставляем всем возможность прославлять в общественных местах наиболее справедливых и усердных правителей, с тем чтобы мы могли соответствующим образом вознаградить их, и, напротив, предоставляем право обвинить несправедливых и негодных правителей путем возглашения жалоб, с тем чтобы сила нашего контроля воздействовала на них, ибо, если эти восклицания действительно отражают истину, а не являются инспирированными возгласами клиентов, мы тщательно будем расследовать их, причем префекты претория и комиты должны доводить таковые до нашего сведения»[94].

Безусловно, лучшие возможности влиять на решения правителей имело население Константинополя. Требования предъявлялись императору или сановникам на ипподроме, в дни ристаний или собраний по такому важному поводу, как смерть властелина. Соответственно, после смерти Зинона народ, собравшийся, по обыкновению, на ипподроме, начал хором выкрикивать, обращаясь к высшим сановникам и императрице Ариадне: «Дай государству православного императора! Дай государству императора-римлянина!» — то есть, натерпевшись от Зинона, цирковые партии не хотели ни варвара, ни человека, нетвердого в православии. В итоге императором стал чиновник не слишком высокого ранга, силенциарий Анастасий родом из Диррахия. Последующее правление продемонстрировало его немалые административные способности. Кроме того, он, возможно, нравился императрице.

Официально засвидетельствованного принципа наследования власти в Византии первых веков не было. Это не мешало правившему императору назначать преемника (доказательством чему были несколько династий), но формально носителя верховной власти избирали[95]. Законы, регламентирующие порядок таких выборов, до нас не дошли. Из сохранившихся описаний церемонии венчания мы можем сделать два вывода. Во-первых, процесс включал в себя две части: собственно избрание, то есть определение кандидатуры, и провозглашение — публичное одобрение этой кандидатуры сенатом, народом, войском, а со временем и церковью. Во-вторых, сама церемония не имела канонически установленного порядка проведения и от венчания к венчанию менялась[96]. Одних императоров провозглашали в пригородах Константинополя на поле, называвшемся «Евдом» (месте проведения армейских торжеств), других — на столичном ипподроме, третьих — во внутренних помещениях дворца. До VII века непременным атрибутом венчания было поднятие провозглашаемого на щите; при этом на его голову возлагали золотую шейную цепь офицера-кампидуктора. Знаменосцы наклоняли к земле штандарты, народ выкрикивал приветствия и пожелания в форме тех же хоровых аккламаций. Новый император должен был назвать размер донатива (денежного подарка) солдатам. С середины V столетия в церемонии венчания обязательно участвовал константинопольский патриарх, позднее он требовал от провозглашаемого клятвы в верности православию и собственноручно подписанного исповедания веры.