Юрод - [10]

- Маркиз! К столу пожалуйте! Да инструмент для анатомического сеанса получите!

Глобурда внезапно сверкнул вынутым из складок летнего мятого пиджака ланцетом, озабоченно поднес ланцет к самым глазам... Однако никакого движения в кучке больных, сбившихся у первого ряда кресел близ просцениума, не произошло.

- Что я вижу? - Глобурда задрал свою дурацкую с огромными ушами и коротеньким носом голову к потолку. - Нет желания играть? А Афанасий Нилыч как же? Он сейчас установочку давать будет. А наказание возможное? А сера внутривенно? А трифтазин внутрижопно? Уй-ю-ю. Выходит, на сегодня следует наш телетеатр запереть на ключик? Но только как бы нам всем за это по первое число не влетело!

Глобурда, зябко поежился, а потом уже совершенно театрально и напоказ задрожал, оглянулся на горящий и бегущий волнами, но ничего пока не транслирующий телеприемник, помещенный на тумбе в правом углу просцениума.

- Да-с. Закрывать на сегодня придется. А какие роли! Какие баталии! Ну, хватит ваньку валять! - Голос Глобурды вдруг из мягкого и заговорщицкого превратился в трескучий милицейский. - Все по местам!

И разнузданная медсестра медленно потянулась, хрустнула даже, как показалось Серову, всеми костьми сразу и в чем мать родила на стол операционный, развратно мерцая разными частями тела, полезла.

- Спирт! Скальпель! Огурчик!.. Или нет, сегодня без огурчика. Только вы уж, господин подполковник, душу мне не томите! Подмогните, пожалуйста! Один ваш взмах, и маркиз де Сад вскроет истинное нутро этой исторической шпионки и заговорщицы Рози Келлер... А затем и сознание ее вскроет, и мозг, и мозг...

Серов снова, как недавно во дворе, от этой наглой болтовни стал впадать в бешенство. Ему казалось, что настоятельно и требовательно приглашавшему его в "телетеатр" Глобурде как-то удается досылать свой свинцово-стальной взгляд со сцены в средние ряды кресел, удается вонзаться этим взглядом ему, единственному зрителю этого поганенького <телетеатра> , прямо в зрачки. Серов закрыл глаза.

Но бесцеремонный и наглый тексток телепьесы продолжал лезть в уши, щекотать ноздри, рот...

Маркиз де Сад. - Я резать не согласный.

Ведущий. - А если я вас оччень попрошу?

Маркиз де Сад. - Все одно. Ни к чему это. И что за пьеска такая, прости Господи.

Раньше лучше бывало.

Ведущий. - Раньше? Вы это про раньше, гражданин маркиз, бросьте! Вы кто? Подлый консерватор или преданный престолу революционер нового типа? А пьеска лечебная.

Кому нужно - тому и предназначенная.

Маркиз де Сад. - В гробу я такое лечение видал в белых тапочках.

Ведущий. - Ах ты, козел поганый. Ах Полкаш ты недорезанный, параноик бабахнутый!

Бери ланцет, говорю!

Маркиз де Сад. - Переломишься! Сам режь. А я баб не режу, я с ими по-другому управляюсь.

Ведущий. - А женушку свою? А Полину Карповну кто ухайдакал?

Маркиз де Сад (наливаясь гневом). - Ты мне в душу не лезь!

Ведущий. - Это почему же не лезть? На то я здесь, милок, и поставлен, чтоб в души ваши поганые лазить, чтоб комплексы ваши гнусные из них вытряхать. Полине Карповне небось побольней, чем Лильке, было? Ась? Не слышу ответа!

Маркиз де Сад. - Я резать отказуюсь. Пошел ты в свинячье гузно. (С угрозой.) Приедет Нилыч - все как есть доложу ему...

Ведущий. - Угу. Угу. Так. А кого же вы, мосье Полкаш, сыграть желали б?

Маркиз де Сад (потупясь, застенчиво). - Ельцина...

Ведущий. - Тю-тю-тю. Ну, ты, брат, хватил! Ты, ясное дело, псих, но до такой-то степени забываться зачем?

Маркиз де Сад. - А чего? Я ведь не критиковать. Я со всей душой... С уважением... А на кой мне твой маркиз! Я как Борёк хочу: раз-два, и пошабашили.

Ведущий. - Дурак вы, мосье Полкаш. Лечиться вам у нас и лечиться, я вижу... На кого замахнулся! А?.. Быдло!

Маркиз де Сад. - А чего? Я ведь сыграть только...

Ведущий. - Ну, и что же ты, пачкун гадкий, сделаешь в первую голову, когда Ельциным станешь?

Маркиз де Сад. - Приватизацию полную сделаю. И эту... как ее...

Р...реституцию... А тебя, сучий потрох, на рудники! Уран нюхать! сгною! С...С...

Ведущий. - Ах ты, пачкун гадкий, пачкун военный! А ну, марш в процедурный кабинет! Бе-гом!

Маркиз де Сад. - Не пойду... Я свободный человек... Не подходи. Не дамся.

Санитарам - дамся! Тебе - шиш!.. Шиш, шиш, шиш!

Ведущий. - Так. Бунт шестерок. (Говорит в сторону оператора.) Снимайте, прошу вас, без перерыва. (Снова обращается к группе больных.) Ну, тогда Председатель Секции Копьеносцев. Ваш выход. Ваша ролька. Хоть оно немного и не по сценарию, ну да пусть уж... Ремарка... хэгэгэм... по ходу пьесы.

Тут телеприемник дал неожиданную озвучку, из него вылетел мягкий хлопок, потом просыпались на пол короткие рубленые свисты, и Серов открыл глаза.

По громадному экрану ползли какие-то речные пятна, шла рябь, никакого изображения на нем так и не появилось, но зато раздался из ящика высокий, напряженный, сначала как всегда тревожащий, но потом и успокаивающий больных голос Хосяка:

- Ветер. Ветер у нас и жара. Пыльная буря в степи собирается. А у вас... У вас никакого ветра. Прохладно. (Серов тут же ощутил приятную, прильнувшую к щекам прохладу.) У вас тишь. Гладь. У вас покой и воля. Да, воля... Потому что вы все любите друг друга. Вы Глобурду Степана Витальевича - обожаете. А он вас.