Юридические аспекты организации и деятельности Парижского Парламента во Франции - [50]
Ответ на вопрос регентши так и не был дан, парламентарии решили воздержаться от конкретного ответа, дабы не подрывать королевскую власть, ведь соответствующие рассуждения могли помочь «проникнуть в секрет величия и тайну власти»[475].
Действительно, вопросы о королевском суверенитете, о природе Парижского Парламента, о всесилии или ограничении королевской власти занимали умы всей парламентской среды, всех ученых-философов того времени.
По мере набирающей обороты дальнейшей централизации страны, укрепления королевской власти, превращения «вассалов короля» в его «подданных», то есть замены взаимности прав и обязанностей вассалов и сеньоров, в числе которых был и король, на закрепление обязанностей за подданными, а прав — за государственной властью[476], с одной стороны, и появления идей о публично-правовом характере королевской власти, принципа «общего блага», «профессиональной ответственности монарха» — с другой, вышеперечисленные вопросы начинали представлять все больший и больший интерес.
Обращаясь к оценкам ученых, философов и юристов общественно-политической мысли XIV–XVI вв., можно выделить определенную тенденцию отрицания абсолютной власти монарха, признавая единственно возможное праведное и законное правление — монархию, управляемую законами.
Так, еще французский философ XIV в. Никола Орезм, переводя «Политику» Аристотеля на французский язык, соглашается с афинским мыслителем Дионисием Ареопагитом, выступающим против произвола государя, принципа «государь может все». Он называл это тиранией и дорогой к гибели государства. Выступая за ограниченную законами монархию, Орезм заявлял, что «только тиран выше законов» (курсив мой. — Е.К.)[477].
Такой же позиции придерживался и известный мыслитель и политический деятель Франции XV–XVI вв. архиепископ Туринский Клод де Сейсель[478]. Он впервые системно изложил концепцию конституционализма в своем сочинении «Великая Французская монархия» (1516). Трактат, написанный по волеизъявлению короля Франциска I Короля-рыцаря (1515–1547), «отразил определенный уровень политического сознания общества в эпоху утверждения абсолютизма, а также характер политической идеологии эпохи»[479]. Для Сейселя идеал государства — это наследственная монархия, в которой установлен контроль над властью государя. Он полагал, что власть королей во Франции исторически была ограничена тремя установлениями — государственными учреждениями, религией и законом, при этом особое значение он придавал именно государственным учреждениям: «Третья узда, которой сдерживаются французские короли, — это учреждения и обычаи королевства, которые освящены многими веками и подтверждены длительным обычаем. В силу этого они приобрели вечный и непреложный характер, а потому «короли не в состоянии добиться их отмены, а если они случайно и попытаются это сделать, то их усилия окажутся тщетными». Именно наличие подобных учреждений и гарантирует возникновение в обществе «доброго порядка и гармонии, существующих в отношениях между всеми слоями»[480].
Подобные суждения высказывал и политический деятель XV в., историк Жан Жувеналь, говоря, что по некоторым вопросам и для общего блага государь иногда выше законов, но еще более великое дело — подчиняться разуму и законам королевства, иначе, это тиран, а не король[481].
Известный поэт и юрист XVI–XVII вв. Ги Кокий утверждал, что «Франция управляется монархической властью, но эта власть не абсолютна, она сама управляема определенными законами. Поскольку король вступал на престол на основании действующих законов государства, то, если он нарушал их, он сам утрачивал легитимность» (курсив мой. — Е.К.)[482].
Также говорил и юрист, королевский адвокат, впоследствии Генеральный прокурор Парижского Парламента А. Луазель: «Франция — это наследственная монархия, умеряемая законами»[483]. «Одним из главных прав королевской власти является издание законов для общего управления государством. Законы и ордонансы короля должны быть изданы и удостоверены Парламентом… иначе они не будут иметь обязательной силы для подданных» (курсив мой. — Е.К.)[484].
В XVII–XVIII вв. выходят работы знаменитых философов и правоведов, сторонников ограниченной монархии: Вольтера, Шарля Луи Монтескьё, Жана Жака Руссо.
Так, Вольтер (наст. имя Франсуа Мари Аруэ) (1694–1778) критиковал тиранию как форму правления. Тиран для Вольтера — это «правитель, не признающий иных законов, кроме своих прихотей, присваивающий имущество своих подданных, а затем вербующий их в войско, чтобы отнимать собственность у соседей» (курсив мой. — Е.К.). Политическими идеальными для Вольтера были голландская республика и английская конституционная монархия[485].
Шарль Луи Монтескьё (1689–1755) в своих трудах попытался обосновать наиболее разумную форму государственного правления, основанную на законах, согласующуюся с человеческой свободой (конституционную монархию с разделением властей)
