Юридические аспекты организации и деятельности Парижского Парламента во Франции - [45]
Письма committimus существовали в двух формах: письма committimus с «Большой печатью» и с «Маленькой печатью». Наиболее престижные — с «Большой печатью», поскольку они распространялись на всю территорию королевства и давали право судиться непосредственно в Парламенте в Париже. В то время как письма committimus с «Маленькой печатью» выдавались канцелярией соответствующего провинциального парламента и давали право владельцу судиться именно в последнем.
В случае если между данными письмами возникала коллизия, то высшей силой обладало письмо с «Большой печатью».
Однако возможность пользоваться данной привилегией признавалась не во всех областях Франции, например в Артуа, во Фландрии, в Бретани, в Эльзасе и др. соответствующие письма практически не учитывались в судах. Получить данную привилегию у короля мог только определенный круг лиц.
Так, письма с «Большой печатью» выдавались государем следующим лицам:
1) принцам, герцогам и пэрам королевства, имеющим право на «суд равных». Важно отметить, что уже с 1297 г. суд пэров (cour des pairs) фактически прекратил свое существование: дела высших вассалов королевства перешли в ведение Парижского Парламента[418]. Ордонансом от 13 октября 1463 г. все судебные дела данных лиц окончательно были переданы Высшему суду королевства, который был назван «судом пэров» (qui est la court des pers)[419];
2) высшим должностным лицам короны, в том числе канцлеру, членам Парижского Парламента Франции и т. д.;
3) рыцарям и офицерам ордена Святого Духа, двум самым старым рыцарям ордена Святого Михаила;
4) университетам Франции и т. д.
Что касается писем с «Маленькой печатью», на них имели право должностные лица областей Франции и чиновники провинциальных парламентов.
Существовали определенные правила пользования данной привилегией: 1) муж не мог воспользоваться правом committimus своей жены; 2) напротив, жены и вдовы до повторного замужества могли пользоваться соответствующей привилегией мужа; 3) опекуны не имеют пользоваться данным правом своих подопечных[420].
Судебная практика Парижского Парламента насчитывает много судебных процессов, в которых участвовали лица и институты, пользующиеся данной привилегией.
Так, 6 июля 1411 г. Парламент своим решением оштрафовал королевского прокурора за «халатное отношение к судебному делу, в котором он участвует». Прокурор не подготовился к слушанью дела, штраф был равен 40 солидов, такой же сумме, к которой был приговорен его обвиняемый[421].
24 апреля 1423 г. Высший суд королевства рассматривал дело по жалобе сержантов королевства на действия прево Шатле и вынес решение: «прево не может нарушать королевские установления о Шатле»[422].
Третья категория дел, находившаяся в ведении Парламента, как суда первой инстанции, сформировалась в связи с правом королевских судов перехватывать судебные дела (la prеvention}.
Так, Высший суд королевства мог сам инициировать судебный процесс, если первым схватит преступника.
Согласно § 1642 Кутюмов Бовези, составленных около 1283 г., «следует знать, что всякий, совершивший преступное деяние, каково бы оно ни было, исключая разбой, когда он будет пойман и предан суду, подлежит высшей юрисдикции»[423].
В-четвертых, Парижский Парламент мог рассмотреть дело по существу в случае, если истцу было отказано в правосудии своим сеньором.
В соответствии со ст. 9 Ордонанса от 4 апреля 1260 г. «О сражениях и поединках, а также показаниях свидетелей» «если кто-то подаст жалобу на своего сеньора, который отказал в правосудии, это должно быть подтверждено свидетельскими показаниями. Если отказ не доказан, тот, кто подает жалобу за это, будет наказан в соответствии с обычаем своей местности. А если отказ доказан, сеньор потеряет то, что ему причитается» (см. Приложение № 1)[424].
В силу § 44 Кутюмов Бовези «итак, если возникает тяжба между графом и его людьми, и какой-то человек ищет правосудия, бальи должны осуществить суд за графа и его совет [курию]; если граф отказал ему в суде или было вынесено неправильное суждение; можно перевести дело на основании указанных первой или второй причины [одним или вторым путем] в суд короля как суверена»[425].
И, наконец, в-пятых, как верховный и суверенный суд страны, государственный орган, представляющий персону монарха, осуществляющий от его имени судебные полномочия «высшего арбитра», Парижский Парламент мог рассмотреть любые дела, если к нему обращались за установлением справедливости.
Любопытным представляется обоснование данного права.
Термин «правосудие», «суд» во французском языке обозначается одним словом «justice». Этим же словом обозначается и термин «справедливость»[426]. Таким образом, правосудие и справедливость не могли существовать друг без друга, справедливость коренилась в отправлении правосудия и должна была применяться ко всем поданным короны.
Правосудие, как считали парламентарии, единственная гарантия законности. Так и ученые из Парижского университета говорили: «суд призван отделять свет от тьмы и видимость от истины»[427].
Согласно Ордонансу «О суде и охране порядка в королевстве» от марта 1499 г. «правосудие есть первейшая и достойнейшая из важнейших добродетелей, а также — главная и необходимейшая часть всех монархий, королевств и княжеств, хорошо управляемых и находящихся в порядке…»
