Юрьев день - [68]
Глава 18
– Наташенька, очень хорошо, что ты пришла. Представляешь, куча мужиков и я одна. Да, все из Краснограда.
Наташа, улыбаясь, снимала плащ.
– Дядя говорит, – сказала она, – в Краснограде, на предприятии исключительная молодежь. Я просто заинтригована. Хочу посмотреть.
– Знаешь, приискала тебе жениха. Необычайно умён, просто до невозможности. Ты же умницу ищешь?
– Покажешь или догадаться?
– Попробуй. Пока не скажу. Но учти, не все в наличии. Сахар закончился у меня, и посыльного отправили в магазин.
– Решили подсластить?
– Именно.
В комнате уже говорили вразнобой. Чембарисов объяснял, как воевал Наполеон.
– Он не столько нападал. Он занимал удобную позицию. Противник – не дурак, отойдёт. А не сообразит – ему же хуже. Ещё Наполеон считал, что лучше отражать нападение, чем нападать самому.
«Он?» – показала глазами Наташа.
Они ходили, слушали, не вмешиваясь, переглядывались, и Инге было смешно. «Выбирай сама, – пожала она плечами, – а я молчу».
Говорили о Маэстро.
– Отчего он до сих пор не защитился? – спрашивал Аркадий Взоров.
– А от кого защищаться, если не нападают.
– Я серьезно.
– И я серьезно, – сказал Вадим. – Защита – неудачное слово, не от кого защищаться. Из всего зала, кроме оппонентов понимает пара человек. И защита всего лишь критерием честности, отношения к окружающим и окружающих к нему.
– Очень сложно загнул.
– Защита – неудачное слово, – сказал Вадим. – Скорее нападение, экспансия, захват новых земель.
– Нет, ты по делу скажи: чего он не защитился? Лентяй или ищет великую задачу?
– И то, и то.
– А Тумаков наживался. Маэстро считает, рвёт и выбрасывает в мешок, а Тумаков вынимает, разглаживает, собирает. Наутро Юра спохватывается, роется в мешке, и Тумаков продает ему обрывки по пятаку за клочок.
– Нет, ты ответь, отчего он не защитился?
– Критерии слишком высоки.
– Он просто – ленив, как чёрт.
– Наоборот, высоко стоит, далеко видит. Любая тема смотрится ему с высоты горошиной.
– Да, лень ему.
– Нет. У него высокие критерии, – сказал Чембарисов. – Решает на высоком уровне, рассекает гордиевы узлы. И бескорыстен.
– Кто бескорыстен? – спросил Аркадий Взоров.
– Тот, кто, сделав дело, ушёл в кусты. Вот ты – всем известно, пенкосниматель.
– Наполеон говорил, – сказал Чембарисов.
– Боже мой, Наполеон.
– Не слушай их. Продолжай, Чембарисов. О чем тебе говорил Наполеон?
– Наполеон о многом говорил, – стушевался Чембарисов.
– А стоит разобрать Юру, провести неофициальный разбор полёта.
– А чего разбирать? Гнать нужно за такие штучки. Ему просто повезло.
Вышло, а могло и не выйти. И на всех появилось бы чёрное пятно.
– В пиратских кругах ему предложили бы чёрную метку.
Славка смотрел на Ингу и думал: «Всё-таки изменилась». Он взял её под руку, но она руку высвободила. У них просто нет контакта. А отчего зависит контакт? Никто этого не знает, и остается только констатировать. Как она сказала?
«Ты – славный, Славочка. Ты без обмана». Но, может, именно нужен обман? А Наташа моложе, однако не волнует. А Инга волнует всем: движением, взглядом. А Наташа… Только Игунин уже выступает чуточку для неё.
– Давно хочу спросить, – приставал Чембарисов к Игунину. – с глазу на глаз.
– Замётано, – обрадовался Игунин, – наливаем рюмочки и садимся за этот столик. Нам можно за этот столик?
– Они впали в детство, – сказал Вадим. – Им обязательно требуется детский столик.
– Не детский, а тет-а-тетовый столик. Столик откровений.
– Обрадовались, столик сломают.
– Ничего, мальчики, – сказала Инга, – хорошо, если сломаете. Димка вырос, а выбрасывать жалко.
– Это вы правильно придумали, – заметил Славка. – Только прежде вас сядем за него мы с хозяйкой.
– Пожалуйста, – сказал Чембарисов, – всегда, пожалуйста.
– Отчего ты позвонила тогда?
– Когда?
– Не прикидывайся. Пригласила в гости.
– Славочка, глупенький, а ты подумал. Да? Я же в Мокашова была уже по уши влюблена, и не с кем посоветоваться. Не обижайся. И ты правильно сделал, что не пришёл. Очень правильно.
– Знаешь?
– Знаю, Славочка. Но всё всегда проходит. Было, да прошло. Давным-давно прошло.
«Слова и чего-то не хватает. И потому они пусты и невесомы. И прямо-таки, – думал Славка, – антураж космический: невесомость и пустота».
Глава 19
«Что же делать?» Маэстро был в недоумении. Кто-то посоветовал: поезжайте в центр. Он поехал в метро, и этот нелепый день частями вспоминался ему. Неловко вышло и с Мстиславом Всеволодовичем. Он небось подумал, что он из тех молодых жучков, которых масса вокруг. Что липнут липучкой и прогрызают собственные ходы. Короеды. И набираясь минутной отвагой, он отыскал записанный телефон и позвонил. Ответил ласковый женский голос.
– Мстислава Всеволодовича нет. Он на торжественном заседании. А кто его спрашивает?
– Это Зайцев. Вы меня не знаете.
И что может дать фамилия?
– Зайцев? Минуточку, погодите… Он оставил телефон.
Его с кем-то путают. И что? Он позвонит и извинится. Отчего ему не позвонить?
К телефону долго не подходили. Затем спросили:
– Кого?
Затем:
– Кто спрашивает?
И опять долгая пауза: академика вызывают из президиума.
– Алло. Это Зайцев, Мстислав Всеволодович.
И поскрипывающий голос академика:
– С наступающим вас праздником. Я просил позвонить вот почему: отложили присуждение премии Ломоносова. Премия престижная, и из-за неё у нас здесь все перессорились. Выходит, лучше бы её не было. Мы тут подумали и решили кардинальным образом: Академии Наук её в этом году не присуждать, а дать её промышленности за научный вклад. И у вас в этом смысле здоровый шанс. Потребуется выполнить формальности: опубликованные статьи и характеристики. Но я попросил вас позвонить по иному поводу. Вам где, кстати, передали мой телефон, в гостинице? Я разослал его в разные адреса. Мне вот что в голову пришло. Ваш случай можно развить таким образом… может получиться получится интересное продолжение…
В наши дни хочется дополнить библиотеку приключенческой познавательной литературы Жюля Верна. О чём обязательно бы написал в наше время для подростков этот замечательный писатель-фантаст? Несомненно, он бы не пропустил тему космоса. «Остров надежды» восполняет этот пробел и написан для подростков о приключениях в космосе.
60-е годы прошлого столетия. Молодой специалист после института распределён в ракетно-космическую фирму С.П. Королёва. Воспитанный в стиле индивидуального творчества, он попадает в муравейник коллективного труда. В книге беды и напасти, и радости работы пионерского периода космонавтики.
Защита докторской диссертации шефом героя повествования показалась ему событием огромной важности, мерилом канонов нравственности кафедры «Боеприпасов», истоком грядущих перемен. Во времена перестройки всё переменилось по-своему.Однако минувшие события не утратили значения в жизни героя повествования. Узел сюжета, завязанный во время защиты диссертации, развязался вдали от прежних мест, в столице Америки.
«Сюжет в центре» – этой шифрованной фразой сообщалось об успешном фотографировании обратной стороны Луны. Это книга воспоминаний, рассказ о космической отрасли взглядом изнутри.Астрономическое сообщество в канун космических стартов считало заатмосферные полёты абсолютной чепухой. К полётам спутников и человека в космическом пространстве не была подготовлена и широкая общественность. в это время за высоким забором секретной фирмы в Лихоборах молодая команда Б. Раушенбаха работала над проектом фотографирования обратной стороны Луны.
Полтора века назад появилась сказка математика Ч. Доджсона (Л. Кэррoллa) «Алиса в стране чудес». В отличие от обычных сказочных выдумок профессор математики рискнул отразить в ней идеи и представления науки второй половины XIX века. С тех пор материала, накопленного наукой, хватило бы на создание не одной подобной книги. Чем не удивительны, например, тайны микромира с его загадочными противоречиями, с его дерзким наступлением на так называемый здравый смысл. Отсутствие представлений и образов в этой области затрудняет понимание микромира даже взрослыми читателями, а между тем они составляют физические основы нашего мира.Известно, что восприятие сложных идей зависит от того, как рано мы начали с ними знакомиться.
Время перестройки. Секретная ракетно-космическая фирма лишается обычного бюджетного финансирования и чтобы выжить вынуждена продавать услуги космических полётов и экспериментов в космосе. В перестройку обычные ограничения сменились немыслимыми возможностями. Прежде последние стали первыми, невыездные подключились к международному сотрудничеству с французами и действуют запретными прежде методами.Старые кадры специалистов не в силах перестроиться. Они – носители знаний, но не приемлют нового ведения дел. Герой повести с его научным подходом в контактах с французами хочет отыскать и сформулировать всеобщую формулу красоты, но постепенно приходит к мысли, что красота для него – «лучше не высовываться».
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.