Юрьев день - [70]

Шрифт
Интервал

– А почему вас зовут космонавтом?

– Не знаю, шутят, – ответил он.

Когда за столом Инга спросила его о Краснограде, вмешался Вадим:

– Почему ты его о Краснограде? Он же нам иногородний. Подмосковный.

Живёт в Звездном под Москвой.

– Правда? – удивилась Инга.

– Временно.

– Расскажи, расскажи народу, – сказал сурово Вадим, – как ты в космонавты на пузе пролез?

– Если бы на пузе.

«Скромный», – подумала Наташа.

– И когда?

– Думаю, не скоро.

– Мы придём тебя встречать, – сказала Инга.

– Нас Беляева с Леоновым встречать посылали, – сказала Наташа. – Народу – масса. Весь Ленинский проспект. На тротуарах столики: скатерти, вода, вино. Ну, прямо, праздник. Затем закричали: «Едут». Все кричат и машут космонавтам. А когда проехали, за ними целый обоз. Столики в машину, ящики, флажки. И ходит строгая женщина со списком в руке. «Где голуби?» – спрашивает. «Какие голуби?» «За вашей точкой у меня два флага цветных значатся и три голубя мира. Так, где голуби?» А еще через полчаса моечная машина вымыла всё, будто ничего и не было.

– Расскажи, как тебя принимали?

Игунин пожал плечами. Как это рассказать? Конечно, все волновались. Один всё ходил по коридору, по ковровой дорожке и улыбался, другой непрерывно зевал, а третий – известный молчальник – болтал как попугай.

Но чаще ребята сникали.

– А как решился именно ты?

– Вот этот виноват, – Игунин кивнул на Вадима, – регулярно меня донимал.

Работая, пел противным голосом и обзывал «сапогом».

– Серьезно? – спросила Инга.

– Ты больше верь им, трепачишкам, – кивнул ей Славка. – Они без этого жить не могут.

– А теперь откуда?

– Гоняют с юга на север. Сплошные командировки. Это отвратительно.

– Это замечательно, – сказал Вадим. – Смена обстановки. Ранняя весна.

– В том-то и дело, что весны у меня не было в помине. В этом году я не чувствовал весны. Акклиматизации выбили из колеи. Чувствую себя человеком, лишенным обычных радостей. Даже весны нет для меня.

– Он был на пункте дальней радиосвязи, – пояснил Инге Славка. – Ну, как вы там?

Как вспомнить этот маленький курортный город, где рядом пункт управления дальним космосом. Трамваи с протяжным скрипом ползут по улицам, киоски цветными стеклами смотрят со всех сторон. И музыка выжидательная оттого, что не сезон.

– Тоска, – ответил Игунин. – Тоска зеленая. Не город – сплошное ожидание и сухарь.

«Сухарь там отменный, – вмешался со знанием дела Славка. – Особенно у „Детского мира“. Туда бы Юру. Вот бы накачался, верно я говорю?»

Маэстро тоже вспомнился НИП: чаши антенн по сторонам, утренняя чистая дорога, блестящая, длинная, такая светлая, словно сказочная, мощённая желтым кирпичом.

– А вы где были? – спросила Наташа Чембарисова. Он отвечал серьезно:

– На ТП.

– На космодроме, – пояснил Славка.

– Там и сейчас жара?

– Сейчас нет. Сейчас всё цветет. Тюльпаны. Красных полно, желтых тоже, а черных почти что нет.

– Сейчас там ничего, – добавил Славка. – А зимою тяжко, пусто и деться некуда. Три дома и степь. Идешь иногда ночью по пустоте. Вокруг только поле и грязный снег. А вдалеке светятся огни, там другая площадка, и светят они лишь около себя. Идешь, тень прыгает твоя впереди и свет такой слабый, лунный. Тоска охватит, хоть волком вой, а дойдешь до гостиницы: там свет и люди и телевизор – и, вроде, ничего. А в МИКе и вовсе некогда скучать. Весною ничего, а зимой хуже чем летом.

– А летом?

– Жарко, конечно. И еще красная земля. Пустая и красная..

– А женщины там есть? – спрашивала Инга.

И он чувствовал неловко и за себя, и за неё. Сидит, дундук дундуком, и не уму, не сердцу, и кроме всего прочего развлекай его.

– Есть, но их немного. В архивах, в столовой, в гостинице.

– Вадим, – сказал Игунин, – устраивай меня к себе.

– Кем?

– Ты сам-то кто? Всего начальник сектора? Бери меня тогда начальником сегмента или ответственным по дуге.

– В народе говорят, – улыбалась Наташа, – к вам после запуска вагон наград приходит, и каждый выбирает, что к лицу.

– Награды? Не смешите меня. Посчитать по пальцам из отдела: Иркин, Викторов, бывший ингин муж, да Славка – ловчила. Вертится возле начальства. И всё. Причем, когда в миру успехи, у нас очередной этап. Когда Викторова наградили за «Восток», он как раз огромный втык по «Союзу» получил. Его поздравляют, а он отмахивается.

– В объектовой работе, – добавил Славка, – имеется период, что жить не хочется, а хочется на пенсию.

– Расскажите, расскажите, а то газеты пишут… А на самом деле как?

– Что говорить, – махнул рукой Взоров. – Газеты напишут…Прошлый раз накануне отъезда сборщики перепились. И один из них труп трупом. На него начальник экспедиции кричит: «А ну, марш из машины. На первом же контрольном пункте ссажу». А тот и ответить не может, за него приятели отвечают: «Тихо, тихо», и ругают своих же: «Эх, разноногие, не могли с утра поставить под душ». Приехали на аэродром, посадки нет и неизвестно, когда будет.

Погрузились часа через четыре, а самолет нагрелся – жара. Потом взлетели и стало холодно. Все стали мерзнуть. Пришла стюардесса, сказала: «Готовьтесь к завтраку». Ответили ей: «Всегда готовы». Там были огурчики, и кто-то спросил: «Девушка, а рассольчику не осталось?» «Рассолу?» удивилась она, и трехлитровая банка пошла по рукам, а затем и следующую попросили открыть.


Еще от автора Станислав Хабаров
Остров надежды

В наши дни хочется дополнить библиотеку приключенческой познавательной литературы Жюля Верна. О чём обязательно бы написал в наше время для подростков этот замечательный писатель-фантаст? Несомненно, он бы не пропустил тему космоса. «Остров надежды» восполняет этот пробел и написан для подростков о приключениях в космосе.


Аллея всех храбрецов

60-е годы прошлого столетия. Молодой специалист после института распределён в ракетно-космическую фирму С.П. Королёва. Воспитанный в стиле индивидуального творчества, он попадает в муравейник коллективного труда. В книге беды и напасти, и радости работы пионерского периода космонавтики.


Защита

Защита докторской диссертации шефом героя повествования показалась ему событием огромной важности, мерилом канонов нравственности кафедры «Боеприпасов», истоком грядущих перемен. Во времена перестройки всё переменилось по-своему.Однако минувшие события не утратили значения в жизни героя повествования. Узел сюжета, завязанный во время защиты диссертации, развязался вдали от прежних мест, в столице Америки.


Сюжет в центре

«Сюжет в центре» – этой шифрованной фразой сообщалось об успешном фотографировании обратной стороны Луны. Это книга воспоминаний, рассказ о космической отрасли взглядом изнутри.Астрономическое сообщество в канун космических стартов считало заатмосферные полёты абсолютной чепухой. К полётам спутников и человека в космическом пространстве не была подготовлена и широкая общественность. в это время за высоким забором секретной фирмы в Лихоборах молодая команда Б. Раушенбаха работала над проектом фотографирования обратной стороны Луны.


Сказка о голубом бизоне

Полтора века назад появилась сказка математика Ч. Доджсона (Л. Кэррoллa) «Алиса в стране чудес». В отличие от обычных сказочных выдумок профессор математики рискнул отразить в ней идеи и представления науки второй половины XIX века. С тех пор материала, накопленного наукой, хватило бы на создание не одной подобной книги. Чем не удивительны, например, тайны микромира с его загадочными противоречиями, с его дерзким наступлением на так называемый здравый смысл. Отсутствие представлений и образов в этой области затрудняет понимание микромира даже взрослыми читателями, а между тем они составляют физические основы нашего мира.Известно, что восприятие сложных идей зависит от того, как рано мы начали с ними знакомиться.


Формула красоты

Время перестройки. Секретная ракетно-космическая фирма лишается обычного бюджетного финансирования и чтобы выжить вынуждена продавать услуги космических полётов и экспериментов в космосе. В перестройку обычные ограничения сменились немыслимыми возможностями. Прежде последние стали первыми, невыездные подключились к международному сотрудничеству с французами и действуют запретными прежде методами.Старые кадры специалистов не в силах перестроиться. Они – носители знаний, но не приемлют нового ведения дел. Герой повести с его научным подходом в контактах с французами хочет отыскать и сформулировать всеобщую формулу красоты, но постепенно приходит к мысли, что красота для него – «лучше не высовываться».


Рекомендуем почитать
Сирена

Сезар не знает, зачем ему жить. Любимая женщина умерла, и мир без нее потерял для него всякий смысл. Своему маленькому сыну он не может передать ничего, кроме своей тоски, и потому мальчику будет лучше без него… Сезар сдался, капитулировал, признал, что ему больше нет места среди живых. И в тот самый миг, когда он готов уйти навсегда, в дверь его квартиры постучали. На пороге — молодая женщина, прекрасная и таинственная. Соседка, которую Сезар никогда не видел. У нее греческий акцент, она превосходно образована, и она умеет слушать.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Нетландия. Куда уходит детство

Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.


Человек на балконе

«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!