Юность в кандалах - [41]

Кирилл и Гога сидели под следствием довольно давно, около двух лет и пользовались на малолетке авторитетом. В то время Кирилл смотрел за «шестёрками». Позже, выяснилось, что он умудрился совратить эту медсестричку, причём так, что из мимолётной интрижки у них вырос целый роман. Она была из Рязани и снимала в Москве квартиру. Начав отношения с Кириллом, перебралась жить домой к его родителям. Но малолетняя болтливость подвела Кирилла, и вскоре об этом знал уже весь корпус, а затем и администрация. Лепилу уволили, и неизвестно, чем закончилась эта история любви.

Я тоже времени зря не терял. Когда сидели в 610, появилась у нас новенькая продольная. Вертухаи женского пола были большой редкостью, и если такие присутствовали, то в основном это были великовозрастные полные бабищи. А тут появилась новая молодая вертухайша. Такая миниатюрная, с немного задранным вверх носиком. Особой красотой не блистала, но была симпатичная. Училась заочно на юридическом факультете и пошла работать в тюрьму.

А мне всегда нравились девушки в форме. С первого же дня, начал её охаживать. В дни её смены, я подтягивал вертухайшу к кормяку и мог по часу там сидеть и болтать с ней. Она так смешно оглядывалась, боясь, что нас застукают. Когда я приручил её к себе на общении, стал засылать на другие этажи, приносить нам сигареты с других хат, когда мы были на голяке. Днём дорогу гоняли редко, только по крайней необходимости, а тут тоже своеобразный вид дороги — «ноги». Наши беседы принимали всё более раскрепощённый характер, и я стал намекать на то, что неплохо было бы ночью вывести меня в боксы, дабы нам уединиться. Она смущалась, но заигрывала в ответ, и я почти достиг своей цели, но тут, как назло, кто-то из других вертухаев застукал её за неформальным общением со мной и донёс начальству. Больше на нашем продоле она не появлялась. Да и из тюрьмы её вроде как уволили. Обидно было.

Вообще, вертухаи это отдельная тема. Были среди них и совершенно случайные люди, были и закоренелые мусора. Был вертухай по погонялу Алкаш. От него вечно несло перегаром, и в ночную смену он нажирался и спал в козлодёрке. Его смены были самые удобные для малолеток, так как можно было замутить перевал с хатой напротив, да и вообще кутить, не боясь, что мусора устроят кипеж и влетят посреди ночи в хату с обыском.

Стоит отметить и вертухая по погонялу Котопёс. Погоняло он своё получил за то, что посреди ночи мог начать мяукать и отвечать сам себе лаем. Делал он это не для того, чтобы развлекать малолеток, сам по себе не дружил особо с головой. Во время обыска, он мог специально схватить арестанта за половые органы, за что однажды, при выводе на прогулку, получил от Бахарика с ноги. Второй мент, присутствующий при обыске, даже ничего не сказал Бахарику, зная придурковатость Котопса.

Раньше на малолетку часто залетали «маски-шоу»[182], избивая зеков. И говорят, с одного из спецназовцев ГУФСИН-а во время таких избиений сорвали маску и это оказался Котопёс. Инфу сообщили взрослякам, а взросляки цинканули[183] на волю, и бандиты убили жену и дочь Котопса, после чего тот поехал головой. Неизвестно, правда это или ложь, но легенда такая ходила.

Легенды пятого централа

По малолетке ходило много мифов и легенд. Детские страшилки пионерлагерей на малолетке преображались, приобретая искажённое, тюремное значение. Поговаривали, что все московские централы построены императрицей Екатериной II, и если смотреть с высоты птичьего полёта, то заметно, что тюремные корпусы построены в форме букв её имени. Скорее всего это миф, но одна из таких страшилок связана как раз с Екатериной. Говорили, что в кишке, связывающей старый и новый корпусы, по ночам можно услышать ржание и цокот копыт. Дескать, это Екатерина едет на своей карете. Смешно, конечно, учитывая, что новый корпус, где находилась малолетка, был построен не так давно, но по ночам такие истории забавляли.

Другая легенда была про четырнадцатилетнего пацанёнка, которого менты забили насмерть на киче. И теперь по ночам, можно услышать тихий детский плач с отдушины. С этой легендой была связана одна история, что приключилась со мной. Когда я сидел в пресс-хате, уже после того, как я решил через вора за себя вопрос, мы тусовались ночью с дорожником. Дорожник был нормальным пареньком, который недавно заехал к нам в хату, и даже толком не знал, что раньше за беспредел в ней происходил. На тот момент соседнюю, крайнюю на продоле, обиженную камеру раскидали, и она пустовала, а напротив нашей камеры были боксы. Живые люди сидели только в камере справа. Тусуемся мы, значит, ночью, время около четырёх часов утра. В хате тишина, все спят, дорожник гоняет дорогу, а я сижу за дубком. Тут слышу, с отдушины раздаётся тихий-тихий детский плач. Голос будто принадлежит совсем маленькому пареньку, лет четырнадцати, не больше. Спрашиваю у дорожника: «Слышишь?» — он кивает в ответ. Подтягиваю на отдушину соседей.

— У вас там кто-то ревёт что ли? — спрашиваю.

— Не, у нас спят все, только мы с дорожником на ногах. Гоните что ли? — ответил мне соседский шнифтовой.