Юность Татищева - [24]

Ввечеру того же дня Петр появился в Измайлове. Был уже другим, в парике, окруженный ближними людьми. Сердечно приветствовал царицу Прасковью Федоровну, улыбнувшуюся ему голубыми глазами, расцеловал детей ее Екатерину, Анну и Прасковью, недолго посидел в трапезной, где собрались бояре и окольничие. Закурил глиняную трубку, выпустил клуб дыма прямо в лицо боярину Шереметеву и повел всех ближних в Виноградный сад, в терем расписной, где на полу прямо расстелили карты Сурожского и Черного морей и повели речи про Турцию и про Азов. Заметил Васю, в дверях стоявшего, и пальцем вдруг поманил, но Вася испугался и убежал подальше в сад.

Он любил Измайловский сад, насаженный здесь еще при Алексее Михайловиче в регулярном европейском стиле. Детскому воображению повсюду рисовались битвы храбрых русских дружин с врагами. Вон на холме лежат позеленевшие стволы пушек. Вася знает, что стволы их рассверлены, положены тут для красы, а чудится ему, что рядом лежит раненый артиллерийский поручик и командует вести огонь по неприятельской коннице. Кусты, специально остриженные искусным садовником Колем, окрашенные сентябрем в разные цвета, — словно разномастная конница, атакующая холм. Вася, как опытный полководец, понимает, насколько важно удержать позиции на холме, и спешит на вершину, чтобы заменить раненого поручика и отбить атаку. Но начинается дождь, и Вася бежит с холма в сторону речки Серебровки, где высятся царские хоромы из могучих дубовых брусьев. Хоромы расширяют и перестраивают, это теперь уже дворец, увенчанный вышкою — купольным бельведером. Дворец красив, он стоит на острове, но Вася не любит тут бывать из-за вечных толп юродивых и предсказателей, что живут в пристройках, ибо царица Прасковья Федоровна оказывает им покровительство. Прячутся юродивые только тогда, когда наезжает царь Петр — на охоту ли, на совет ли с ближними людьми, что всегда проходит в Думной палате Мостовой башни, или просто проведать племянниц.

С вышки, куда маленького стольника сторожа дворца пропускают беспрепятственно, открывается чудный вид всего Измайлова. Сверкают равнины озер и прудов с многоцветными островами, белеет ограда, в которой живет многочисленная челядь придворная, аркада-переход связывает дворец с двухъярусной, украшенной нарядной резьбой по белому камню церковью Иоасафа-царевича. Ее строил-перестраивал каменных дел подмастерье Макаров Терентий, родом из Пскова. Против церковной ярусной шатровой колоколенки — пятиглавый Покровский собор, сооруженный на манер кремлевского Успенского собора. Строили его, Вася знает, на зыбком песке, и мастера сумели сложить стены его крепости необыкновенной. Отсюда, с вышки, особенно радуют глаз цветные, желто-зелено-синие, изразцы вокруг глав соборных. Разбегаются строгим рисунком аллеи-перспективы, а в конце центральной аллеи стоит обыкновенный амбар, стены выкрашены свежей краской, и блестит новая крыша. Этот амбар пуст, но сохраняется особо в угоду царю Петру: здесь царь несколько лет назад нашел нечаянно забытый всеми ботик, сам починил его, оснастил парусами и водил по прудам Измайлова, держа под прицелом пушечек потешные роты, маршировавшие по берегам. Хорошо видны сверху оба Измайловских сада: Виноградный и Просянский, в них терема-беседки, галереи-гульбища, разукрашенные, затейливые. За ними в полуверсте высокий забор окружает лесную чащу, где держат многих разных животных, — это царский зверинец, а возле него выстроен изысканный домик, тут готовят лекарства из врачебных растений, что специально выращивают на огородах. Близ зверинца, в саду, царем Федором Алексеевичем устроен «павильон» — веселый и запутанный лабиринт из дорожек, откуда не скоро выберешься…

Но более всего в Измайлове Васе по душе дворцовая библиотека. Здесь, в угловой высокой палате, сложены на полках и просто на полу сотни разных книг, и отпечатанных, и рукописных, на разных языках. Книги и летописи свозились и бросались тут как попало, и только недавно царь Петр Алексеевич, увидав пыльное это хранилище, велел немедля в систему согласовать и книги те в приятный порядок привесть, для чего и приставлен к этому делу дьяк из собора, а Вася добровольно ему подсобляет. По завершении этой работы велено книги все передать в Славяно-греко-латинскую академию. Часы напролет проводит Вася Татищев над книгами, с одинаковым наслаждением читая стихи и летописные тексты, немецкую грамматику и изданную на латыни геометрию.

Зимой Василия и Ивана Татищевых отпускают на побывку домой, к родителям. Двоюродный дядя братьев Алексей Михайлович Татищев, постельничий царя Иоанна Алексеевича, дает им своего кучера и свой экипаж — небольшую, теплую карету на полозьях. Бородатый стрелец открывает Дмитровские ворота, возница щелкает кнутом, и возок легко скользит зимним путем на север от Москвы…

Дмитров-городок на реке Яхроме — почти ровесник Москве, и основал его тоже Юрий Долгорукий. С давних пор поселились тут и в окрестностях служилые люди Татищевы: в Вышеградском, Лутосненском, Берендеевском станах. Вместе с дмитровцами они храбро отражали нашествие ворога в 1610 году, защищая стены кремля, укрываясь в Успенском соборе и в Борисоглебском монастыре. В Дмитровском уезде родилась и мать Васи, Ивана и Никифора Татищевых Фетинья Андреевна. Потом получила в приданое сельцо Колакшино и деревню Горки в Вышеградском стане. Тут теперь, когда принял Никита Алексеевич новое назначение, и жили. Коли муж к воинской службе приписан, ничего не поделаешь: не успев обвыкнуть на одном месте, надобно готовиться к переезду.