Юность - [14]

Она села по-другому, неуклюже сплетя ноги.

— Наверное, что мне тринадцать лет? Я живу в Хофьорде и учусь в седьмом классе?

— Очень хорошо, — похвалил я. — А еще, наверное, про то, что ты девочка?

Она хихикнула.

— Да, это тоже полезно знать, — согласилась она.

— Ну ладно, — сказал я, — напишите страничку о себе. Или, если хотите, больше.

— Вы это вслух будете читать? — поинтересовалась Хильдегюнн.

— Нет, — ответил я.

— А на чем нам писать? — спросил Кай Руальд.

Я стукнул себя по лбу.

— Ну конечно! Я же вам тетрадки не раздал!

Они тихонько засмеялись — они ведь дети, им от такого весело. Я бросился в учительскую, принес стопку тетрадей и раздал их — и вскоре все уже сидели и дружно выводили буквы, а я стоял у окна и смотрел на горные вершины на противоположном берегу фьорда, там, где они словно вкручивались в небо, холодные и черные, в светлую и легкую его ткань.

Когда прозвенел звонок и я собрал тетради, в теле пузырилось почти ликующее чувство. Все прошло хорошо, зря я боялся. После двенадцати лет учебы момент, когда открываешь дверь и входишь в учительскую, доставлял особенную радость: я пересек черту, я перешел на другую сторону, стал взрослым, и теперь я отвечаю за собственный класс.

Я положил вещи на стол, налил кофе и, усевшись на диван, посмотрел на остальных учителей. Я попал за кулисы, — подумал было я, но мысль эта, сперва приятная, в следующую секунду вывернулась наизнанку: что за херня, разве к этому я стремился, да я же учитель — унылее участи не придумаешь. Закулисье — это музыканты, телки, бухло, турне, слава. С другой стороны, я же здесь не насовсем. Это лишь ступенька.

Я сделал глоток и взглянул на дверь, которая в ту же секунду отворилась. Это пришел Нильс Эрик.

— Ну как прошло? — спросил он.

— Хорошо прошло, — ответил я, — зря я вообще боялся.

Из-за спины у него вынырнула Хеге.

— Какие они славные, — проговорила она. — Такие чудесные малыши!

— Карл Уве? — окликнули меня из кухонного закутка.

Я заглянул и увидел Стуре с чашкой кофе.

— Ты же в футбол играешь, верно?

— А то, — ответил я, — но не особо хорошо. Я два сезона назад играл в пятой лиге.

— У нас тут есть команда своя, — сказал он, — я их тренер. Мы в седьмой лиге, поэтому ты легко справишься. Хочешь с нами играть?

— Конечно.

— Тур Эйнар тоже с нами. Да, Тур Эйнар? — Он заглянул в комнатку с письменными столами.

— Ты опять про меня гадости говоришь? — послышалось оттуда, а спустя секунду Тур Эйнар заглянул к нам.

— Тур Эйнар в юности играл в четвертой лиге, — сказал Стуре, — но других талантов у него, к сожалению, нет.

— Зато я, по крайней мере, не облысел, — Тур Эйнар вошел в кухню, — поэтому мне не приходится для поддержания мужественного образа отращивать бороду. В отличие от некоторых.

Тур Эйнар был родом из Финнснеса, белокожий и веснушчатый, с прямыми рыжеватыми волосами и вечной ухмылкой. Движения у него были медленные и продуманные, почти театральные, он словно старался показать: вот идет тот, кто живет в собственном темпе, а остальные ему до лампочки.

— Ты кем играл? — спросил он.

— Полузащитником, — ответил я. — А ты?

— Центральным полузащитником, — он подмигнул.

— А-а, центртерьер, — кивнул я, — а меня лосем прозвали. Такое прозвище само за себя говорит…

Он расхохотался.

— Почему лосем? — не поняла Хеге.

— Бегал так, — объяснил я, — широким шатким шагом и не меняя скорости.

— А другие звери на футбольном поле есть? — спросила она.

— Неужели нет? — я посмотрел на Тура Эйнара.

— Есть, а как же, форвард — сильный, как бык. Пробивает в ворота.

— И тигр, — добавил я. — Вратарь прыгает, как тигр. Кстати, и генерал есть.

— А это кто?

— Это тот, кто знает, где находится каждый из команды, и в нужный момент готов передать им мяч.

— Какое ребячество! — воскликнула Хеге.

— И еще либеро! — вспомнил Тур Эйнар.

— И лиса в клетке. И, разумеется, одинокий волк.

— Вы судью забыли, — сказал Нильс Эрик, — судья — это козел.

— И вы играете в такое по доброй воле! — поразилась Хеге.

— Я — нет, — сказал Нильс Эрик.

— Но вы-то двое играете. — Она посмотрела на меня.

Прозвенел звонок. Я встал, чтобы взять книги для следующего урока. Стуре положил мне на плечо руку.

— У тебя сейчас мой класс, верно? — спросил он.

Я кивнул.

— Да, у них английский.

— Там есть один такой Стиан. Поосторожнее с ним. Он, возможно, попробует тебя подкалывать, но ты не обращай внимания, и он уймется. Ладно?

Я пожал плечами.

— Будем надеяться, — сказал я.

— Если не загонять его в угол, то с ним не сложно.

— Ладно, — сказал я.

Английский я знал хуже всего, между мною и старшими учениками было всего два года разницы, поэтому, когда я дошел до второго крыла, где сидели восьми— и девятиклассники, желудок у меня снова сжался от страха.

Я положил стопку книг на стол.

Ученики расселись по классу так, словно их раскидало центрифугой. Все они делали вид, будто меня тут нет.

— Hello, class! — сказал я. — My name is Karl Ove Knausgård, and I’m going to be your teacher in English this year. How do you do?[3]

Все молчали. В классе было четверо мальчиков и пять девочек. Некоторые посмотрели на меня, другие сидели и царапали что-то в тетрадях, одна девочка вязала. Я узнал мальчика, которого видел возле киоска. На голове у него была бейсболка. С издевкой поглядывая на меня, он раскачивался на стуле. Это, видимо, и был Стиан.