Юность Добровольчества - [55]

Когда умолкли орудия, унялась и стихия, догрохотала где-то вдали, очищая небо для наступавшего рассвета. Освобождённый город, утопающий в свежести после дождевого омовения, оживал. Словно в Светлое Воскресение высыпали люди на улицы, приветствуя победителей. И пасхальная радость была на их лицах и в душах. Народную армию ждали в Казани. Местное подполье посылало людей к Каппелю и верило в его приход. В городе, где базировалась переведённая из Екатеринбурга Академия Генштаба, возглавляемая генералом Андогским, было значительное количество офицеров, и кадры эти должны были весьма усилить белые части. Горожане приветствовали марширующие по улицам отряды Народной армии, сербов и чехов. Белые повязки на рукавах были отличительным знаком их. Кое-кто дарил победителям цветы. Достался и Петру Сергеевичу душистый букет, подаренный какой-то юной барышней, стыдливо зардевшейся и скрывшейся в толпе. «И в воздух чепчики бросали…» – вспомнилась и тотчас исчезла из головы известная строчка.

К полудню всё было кончено. Светлый благовест, доносившийся со всех колоколен, разливался над городом, в церквях тысячи голосов пели «Христос Воскресе», и толпы праздничного народа заполнили улицы. Офицеров одаривали цветами и поцелуями, благодарили за освобождение. Казалось, что ничто теперь не может обратить скорой победы над большевиками.

Два часа спустя полковник Тягаев, получивший под командование роту, входил в здание военного училища, назначенное для сбора рядовых добровольцев. За время краткой передышки он успел преобразиться из мужицкого атамана вновь в офицера русской армии. Гладко выбритый, с аккуратно подстриженными усами и маленькой бородкой, одетый в свежий мундир, он шёл твёрдой, решительной походкой, чеканя шаг. Для полного парада не хватало погон, отменённых в угоду «завоеваниям революции» и боевых наград, оставшихся в Петрограде. Но эти детали не могли сколь-нибудь омрачить настроения Петра Сергеевича. Об одном немного печалился полковник, что распадался его отряд. Некоторые мужики отстали ещё раньше, не желая отдаляться от родных мест, где оставались их близкие. Другие наряду со всеми добровольцами поступили в распоряжение подполковника Каппеля и были распределены по разным частям. Лишь двое, имевшие офицерские звания, оказались в роте Тягаева, рядовыми в которой были сплошь офицеры.

– Жаль, жаль, что ватага наша распушилась, – говорил дед Лукьян, качая седовласой головой, пока полковник приводил себя в надлежащий вид, чтобы принять вверенную роту. – Стало быть, Господь так судил.

– Ты-то, кудесник, куда теперь? – спросил Пётр Сергеевич.

– Так куда ж? Известно куда мы… – пожал плечами старик. – Куда ты, милой, туда и мы. Пойдём бить антихристово войско, Петра Сергеич, чтобы не паскудили они нашу матушку-Россию.

– Ну, спасибо тебе, дед, а то без тебя уже и не то было бы что-то, – тепло сказал Тягаев, радуясь решению старика. Не хотел расставаться с ним полковник, как с живым талисманом, с Ангелом-Хранителем.

– «Спасибо» слово неправильное. Православному человеку следует «спаси Христос» говорить. Понял ли?

– Понял, – кивнул Пётр Сергеевич.

– Добро, ежели понял, – ласково откликнулся старик.

Неразлучен с дедом остался и Донька, благодаря своей расторопности исполнявший при полковнике обязанности ординарца. Сколько раз гнал его Тягаев из опасных мест, но бойкий мальчонка стремился к геройству, и Пётр Сергеевич махнул рукой.

Рота выстроилась на плацу. При появлении Тягаева фельдфебель в чине подполковника скомандовал:

– Господа офицеры!

Все вытянулись и замерли. Пётр Сергеевич прошёл вдоль строя, остановился, приложил руку к козырьку, сказал ровно:

– Спасибо, господа офицеры. Прошу стоять вольно, – умолкнув на секунду, заговорил вновь. – Я рад приветствовать вас, господа. Вы одни из первых, вставших на защиту нашей поруганной и терзаемой Родины. Для меня высокая честь командовать вами. Я буду краток, господа, поскольку уверен, что мы едины с вами и в гневе своём против восставшего хама, и в скорби о разорённой им России, и в горячем желании скорее освободить её. Среди вас нет рядовых бойцов, все вы отлично знаете, что такое война, а потому мне нечего объяснять вам, вы знаете всё не хуже меня. И всё же напомню, что звания и количество наград сегодня не имеют значения. Бог даст, недалёк день, когда авангард Германии, большевики, будут разгромлены, а мы встретимся уже не с наймитами, а с их хозяевами, пошедшими на низость, когда осознали, что в честном бою им не одолеть России. Тогда каждый из нас вновь займёт положенное по чину и заслугам место, а пока каждый из вас рядовой боец, обязанный исполнять беспрекословно приказы командования. На нашу долю выпала честь встать на защиту нашего Отечества, наших храмов, наших родных от озверевших бандитов, именующих себя рабоче-крестьянской властью. Я ни мгновенья не сомневаюсь, что каждый из вас достойно выполнит свой долг. Благодарю вас, господа офицеры!

Произнеся эту речь и отдав несколько распоряжений, Пётр Сергеевич покинул здание военного училища. В сердце закралась грусть от мысли, что даже если сбудутся радужные, хмельные после блестящей победы надежды, то трон может остаться пуст. Русского Царя нет более в живых. Нет семьи его. Нет Наследника. Все они злодейски умерщвлены. Известие это потрясло Тягаева. В то утро посланный по деревням лазутчик возвратился бледный и взволнованный, сообщил, как штык воткнул под сердце: