Юноша - [78]

После трехлетнего пребывания в тюрьме Свердлов немедленно отправился на партийную работу, в самое опасное место — в Москву. Через несколько месяцев его арестовали и выслали в Нарымский край, в самое отдаленное место. Он бежал в Петербург. Десять тысяч километров на подводах, на лодках, в трюме парохода, в товарном вагоне… В Петербурге его арестовали и опять выслали в Нарым. Свердлов совершил пять побегов, и все неудачно. Пешком — через тайгу, и в лодке-душегубке — по Енисею. Лодка опрокинулась. Спасли и выслали в самый отдаленный пункт Нарымского края. К нему приехала жена с ребенком. Он не видел их много лет. В тюрьме, в ссылке Свердлов часто вспоминал семью. Жена — товарищ по партии. Он писал друзьям: «Ей трудно приходится. Нелегко, должно быть, с младенцем в камере. Вот это печалит меня…»

Когда приехали жена и ребенок, полицейские успокоились, полагая, что теперь Свердлов не убежит. Напрасно. Совершенно напрасно. Через две недели Яков убежал, и на этот раз вполне удачно. Четыре месяца он работал в Петербурге. Яков писал статьи для «Правды», руководил деятельностью рабочих депутатов в Государственной думе. Спасаясь от шпиков, он не выходил на улицу.

Его выдал провокатор Малиновский.

Свердлова выслали в Туруханский край, в деревушку Курейку, в двадцати пяти километрах за Полярным кругом. Морозы, ветер и бесконечные снега. Месяцами кромешная тьма. Месяцами — сивый день и сивая ночь. В такое время особенно тоскливо…

Яков Михайлович много читал и написал несколько книг: «Очерки Туруханского края», «Крушение капитализма», «Раскол в германской социал-демократии», «Очерки по истории международного рабочего движения»… Ловил силками зверя и птицу. В письмах к товарищам он писал: «Не век же проживу здесь. Я ведь из той категории человеков, которые всегда говорят: „Хорошо, а могло быть хуже“. Я не помню точно, но предполагаю, что, когда тонул, думал так же: могла бы быть и тяжелее смерть». Еще он писал: «Чуть-чуть потеплело. С треском ломается лед. Не хочется с берега уходить. Полетели гуси. Они летят низко, сворачивая в сторону у самой деревни…»

Узнав о февральской революции из приветственной телеграммы 14-го Сибирского полка, посланной на имя ссыльных, Свердлов немедленно собрался в путь. До железной дороги тысяча километров. Днем и ночью ехали ссыльные. Ни в тюрьме, ни в ссылке, никогда так медленно не тянулось время. Скорей, скорей в революционный Петроград!..

Партия послала Якова на Урал, но там он пробыл недолго. Уральские рабочие командировали его делегатом на Всероссийскую апрельскую конференцию большевиков. На этой конференции Якова Михайловича избрали в члены Центрального Комитета.

Он был «дегустатором» в партии и знал, как лучше и полезней использовать того или иного товарища. Он обладал прекрасной памятью. Ленин называл его «богатейшей памятной книжкой партии».

В июльские дни Свердлов с балкона особняка Кшесинской приветствовал восставших рабочих, солдат и матросов своим мощным басом.

Буржуазные газеты прозвали его «стальной черный дьявол».

На Шестом съезде партии Свердлов делал организационный доклад. Шестой съезд партии постановил свергнуть диктатуру буржуазии. Яков работал в тех органах, которые непосредственно были связаны с рабочими и солдатскими массами.

После Октября Свердлов — председатель ВЦИК. Он руководит съездами Советов, организует советскую власть. Под его руководством проходит Первый Всероссийский съезд трудящихся женщин. Он разрабатывает декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа. Ни один параграф конституции советской власти не разрабатывается без участия Якова.

Ленин часто говорил: «Столкуйтесь со Свердловым»… «Сговоритесь со Свердловым»… «Созвонитесь со Свердловым»…

В период своей второй эмиграции Владимир Ленин много раз желал лично встретиться с Яковом Свердловым, но не удавалось. Два человека боролись за одно и то же дело, жили одними идеями, знали друг о друге, но никак не могли встретиться. Они познакомились только после февральской революции…

Свердлов возвращался с Украинского съезда партии. Он курил трубку, смотрел в окно, что-то записывал в записную книжку, и все время ежился. Ему казалось, что в вагоне холодно. На остановках приходили местные работники, рассказывали о своих нуждах, жаловались и советовались с Яковом. В Орле железнодорожники стали его просить выступить на митинге. Ему не хотелось выступать: плохо себя чувствовал, — но не мог отказать. Он вышел из вагона в осеннем пальто поверх кожаной куртки. Март. Почернелый снег. Угольное небо… Яков говорил железнодорожникам орловского узла о конгрессе III Интернационала. Он говорил мало: плохо себя чувствовал.

В Москву приехал больным. Первый день он еще работал: днем — в Совнаркоме, ночью — в президиуме ВЦИК.

Пришел домой, смерил температуру — около сорока. «Вот так штука», — удивился Свердлов и велел придвинуть телефон ближе к постели…

За полчаса до его смерти к нему приехал Ленин. Яков приподнялся, стал что-то возбужденно и горячо говорить. Владимир Ильич взял за руку и сказал:

— Успокойтесь. Все будет сделано… Усните, постарайтесь заснуть, вам будет легче.