Юнец Торгового Флота - [24]

- Что ж, законное требование. Добро. - В этот момент, дверь кабинета содрогнулась и директор недоумённо приподнял бровь. - Курсант Горский, откройте дверь, будьте любезны.

Ворвавшийся в кабинет секретарь, взъерошенный, словно мокрый воробей, наткнулся на взгляд директора и замер на месте, хотя как мне кажется, не прочь был бы вытащить отсюда Гревского за вихры, а заодно наградить меня хорошим подзатыльником.

- Оставьте нас. - Два слова, а какая реакция! Секретаря будто ветром сдуло. Дождавшись, пока его помощник покинет кабинет и закроет за собой дверь, директор покачал головой, но тут же перевёл свое внимание на нас. - Итак. Насколько я понимаю, Студенческий совет уже знаком с сутью происшедшего три дня назад столкновения?

- Да, господин директор. - Кивнул Гревский.

- Замечательно. Тогда не буду повторяться, чтобы не тянуть время. По результатам расследования инцидента, мы с Сергеем Александровичем пришли к выводу, что обе стороны конфликта равно виновны в происшедшем. Но в виду разной подчинённости сторон, наказание им будет назначать личное руководство. Так, Сергей Александрович, как руководитель определил своим подопечным наказание в виде одного месяца подсобных работ в Классах, с отсрочкой исполнения до возвращения в Китеж. Точно такое же наказание, с условием работы на альма - матер, я, как директор училища налагаю на курсанта Горского и слушателя Завидича, с такой же отсрочкой исполнения, поскольку оба они по завершении сессии отправляются для обучения по обмену в Китежские Воздушные классы.

- Простите, Роман Спиридонович. - Вклинился я в речь директора. - Но я ещё не согласился на временный перевод и обучение по обмену.

И два удивлённых взгляда мне наградой.

- Вот как? - Протянул куратор китежцев, пристально меня разглядывая, будто энтомолог неизвестную науке моль. Директор же тяжело вздохнул.

- Кирилл, в этом случае, я вынужден буду вас отчислить.

- Но это нечестно! - Воскликнул Мишка. Умница! Всё, как договаривались. - Получается, за один и тот же проступок, разные наказания. Курсантом одно, а слушателю - другое!

- Если вы настаиваете, я могу отчислить и вас, Михаил Иванович. - Изобразив улыбку, проговорил директор.

- Извините, господин директор, но я вынужден буду уведомить клуб и Совет о происходящем. - Заметил Гревский. - И мне кажется, эта история не придётся братству по душе. Мера наказания оглашена и менять её, тем более ожесточать, только потому, что один из наказанных вынужден отказаться от предложения участвовать в вашем проекте по обмену, да еще и угрожать отчислением курсанту, вступившемуся за собрата… это предосудительно.

- С каких пор, Студенческий совет заботится о слушателях? - Явно задавив рвущееся крепкое словцо, произнёс директор.

- С тех пор, как слушатель присоединился к братству. - Гревский кивнул на мою руку, где красовался точно такой же перстень, как у него самого и у Михаила. Директор скрипнул зубами.

- Кирилл, я вас предупреждал, и мне показалось, что вы правильно поняли сказанное. - Глубоко вздохнув, заговорил директор, справившись со своим гневом.

- Я прошу прощения, Роман Спиридонович. - Выудив из внутреннего кармана пиджака письмо Гюрятинича, я поспешил переключить внимание директора на себя. - Вчера, чтобы уладить личные дела, я был у своего нанимателя. Он меня выслушал и был крайне недоволен сложившейся ситуацией. Это письмо он настоятельно просил меня передать вам. Собственно, именно по результату разговора с капитаном, я и вынужден отказаться от вашего предложения участвовать в программе обмена.

- Наниматель? - Приподнял бровь до сих пор молчавший куратор «китежцев». Я кивнул.

- Мой статус слушателя - заочника обусловлен заключённым матросским контрактом. Его разрыв в связи с переводом на Китеж и, соответственно, невозможностью продолжать работу, грозит серьёзными санкциями. Неустойка в виде годового жалованья, пусть даже юнца, ощутимо бьёт по кошельку, знаете ли. - Объяснил я и повернулся к только что закончившему чтение директору. - Я готов принять наказание дирекции за свой проступок и могу заверить, что окажу всю возможную помощь по хозяйству училища, особенно если это будет связано с работой и наладкой артефактов. У меня большой опыт в этом деле. Но перевод в Китеж, пусть и временный, для меня просто неприемлем.

Мягче надо, мягче. Если директор сейчас вспылит, я действительно могу вылететь из училища. Пусть и не сегодня…

- Значит, говорите, хорошо разбираетесь в артефакторике, да? - Медленно протянул Роман Спиридонович. Я кивнул в ответ.

- Без ложной скромности могу сказать, что мог бы пройти испытания на звание арт - инженера хоть сегодня. - Заверил я директора. - Сложные арт - приборы, это мой конёк.

- Вот как… - Роман Спиридонович окинул нас взглядом, помолчал, но, в конце концов, очевидно, махнул рукой на свою затею и, сложив письмо Гюрятинича, проговорил, - Так, господа. Курсант Горский, слушатель Завидич, я прошу прощения за свою несдержанность и горячность. Оглашённое наказание остаётся в силе. Но! В отличие от курсанта Горского, в вашем случае, Кирилл, я не вижу необходимости в отсрочке наказания. Поэтому, поступим следующим образом: наказание для вас начинается с сегодняшнего дня и будет продолжаться до вашего отбытия в рейс. На время рейса, наказание, естественно, откладывается. Отныне и до истечения тридцать первого дня, вы обязаны проводить не менее пяти часов в день в училище под руководством управляющего хозяйством Никиты Даниловича Ремизова. Он будет назначать вам работы и следить за их исполнением. У Студенческого совета есть возражения?