Юмористические рассказы - [43]

Практикантов похрапывал в председательском кабинете. Он выводил носом замысловатые рулады, очень похожие на слова: колллуп-нуть, арр-ррестовать.

Кавказский пленник

Уникальный случай произошел на территории нашего домоуправления. Подсудный случай, если разобраться. У нас одного замуровали.

Не думаю, чтобы специально — по злобе или, допустим, на спор. По крайней мере, Венька Копылов, замешанный в этом деле, говорит, что все нечаянно произошло. С другой стороны, конечно, черт его знает и Веньку — у него тоже правды, как у змеи ног, не найдешь. Могли, в общем-то, и но злобе. Потому что на этого человека, на дядю Сеню Ишутина, впоследствии замурованного, кое-кто зуб имел. Вернее, зуб не зуб, а его многие недолюбливали. Не настолько, правда, чтобы замуровать, но все же.

А случилось все так. В субботу утром трубу какую-то прорвало в подвале. Пришлось бежать за ремонтниками. Дядя Сеня же, между прочим, и бегал. Он у нас вроде как освобожденный член. Жена его дворником числится, а дядя Сеня при ней состоит: пенсионер он, что ли, по инвалидности — этого толком никто не знает. Короче, нигде не работает. Но активный.

Ремонтники вскоре пришли, захватив с собой Веньку Копылова, электрика, — на случаи, если там переноску потребуется установить или отключить чего-нибудь.

А дядя Сеня обежал сначала несколько квартир в подъезде, доложил жильцам: так, мол, и так — пригнал голубчиков, ну, пришлось кой-кому хвоста подкрутить, напомнить про обязанности и в какое время живем, в смысле завоеваний космоса.

Потом говорит:

— Спущусь теперь вниз. Лично прослежу. А то они там, черти, наремонтируют — будем всем подъездом горькими слезами умываться.

Он вообще, дядя Сеня, в этом отношении принципиальный был. Никогда мимо не пройдет. Поднимут, например, рабочие во дворе крышку канализационного колодца, спустятся вовнутрь — дядя Сеня уже тут как тут.

— Так, — говорит, — сидите, голубчики? Попрятались? Небось, уже по четвертой папироске сворачиваете?.. А почему ограждение не выставили? Знак, запрещающий проезд?.. Ну-ка, говори быстро — от какой организации? Фамилия начальника? — И в таком духе.

Вот за это, собственно, его и недолюбливали.

Ну, ладно. Спустился, значит, дядя Сеня в подвал, дверь открыл, прислушался — тихо. «Ага, — думает, — уже сообразили, орлы! Сидят где-то, причащаются… Ну, сейчас я их, паразитов, накрою с поличным!»

И начал подкрадываться.

Как вдруг слышит: дверь за спиной бухнула, и ключом кто-то — хрум! хрум! — на два поворота. Дядя Сеня — бегом назад.

— Эй! — кричит. — Кто там?! А ну, не балуй! Щас же открой, кому говорю?!

А получилось так, что пока дядя Сеня оповещал соседей, ремонтники дырку залатали — пустяковина оказалась — и ушли. А дверь запереть забыли. На полдороге уже Венька Копылов спохватился и прибежал назад. Хорошо еще, что он далеко отойти не успел, услышал, как дядя Сеня сапогами в обшивку хлещет, вернулся.

— Кто там? — спрашивает. — Да погоди, не бодай дверь — не слыхать же ничего.

Дядя Сеня опознал его но голосу.

— Вениамин, ты?.. Ах, с-сукнн ты сын, мерзавец! Ты что же это такое делаешь, а?!

Тут и Венька его узнал.

— Дядя Сеня, что ли?.. Во, даешь!.. Ты чего лаешься-то? Я ведь тебя туда не пихал. Сейчас открою — не греми костями.

Вставил Венька ключ в скважину, хотел повернуть и чувствует — фиг: не поворачивается.

— Ну вот, — говорит он, — дободался, старый козел! Нe проворачивается ключ.

— Как так не проворачивается?! — зашебутился дядя Сеня. — Ты мне это брось! Слышишь?

— Как-как! — передразнил его Венька. — Каком кверху. Заклинило, видать, замок… Говорил — не лупи… Чадно, сиди тихо, не рыпайся — я пойду слесаря поищу.

Искать слесаря в домоуправлении Венька не стал — учитывая, что сегодня суббота. Отправился прямо на дом.

Двери ему открыла слесарева жена. Выслушала Веньку и пожала плечами.

— Попробуй, — сказала, — разбуди. Разбудишь — твое счастье.

Венька прошел в комнату.

Слесарь спал на диване в носках и рубашке.

— Чего это он? — спросил Венька.

— А-а! — махнула рукой жена. — Как со вчерашнего вечера начал… Да ты лучше не пробуй. Слава богу, я с ним, дураком, двенадцатый год живу — изучила. Он теперь только к понедельнику оживеет. Вернулся Венька в подвал, постучал в дверь:

— Все, дядя Сеня, закуривай! Слесарь в отключке, так что сидеть тебе здесь до понедельника. Говори, чего старухе передать. Может, тебе палку колбасы в отдушину просунуть?

— Вениамин! — сказал тогда Ишутин в отчаянье. — Ломай дверь!

— Интересный ты человек, дядя Сеня! — обиделся Венька. — Ломай… А за чей счет? За нее в домоуправлении рублей тридцать сдернут, не меньше. Ты, что ли, платить будешь? Ломай… Ладно, сиди еще, не трепыхайся, а я до Лехи добегу. Если и Леху не застану — тогда уж и не знаю что.

— Добеги, Венюшка, добеги, сынок! — всхлипнул убитый горем дядя Сеня. — Добеги — я тебя отблагодарю.

— Да чего там, — сказал Венька. — Собака я разве… Ну, поставишь потом пузырек.

Дружок Копылова Леха — тоже слесарь, но не из домоуправления, а с номерного завода — встретил его с распростертыми объятиями: Леха только что проводил в санаторий жену и томился дома один.

— Венчик, морда ты ненаглядная! — радостно заорал он. — Жди меня тут — я сейчас!