Юмористические рассказы - [8]

— Вот еще тоже хорошо было бы в прорубь опустить.

— В прорубь?!

— В нее!

— Да, в прорубь, я думаю, тут уж мало кто после…

— Клин клином!

— Самое надежное дело. В прорубь — аж подумать страшно! А уж, если действительно туда с головой!..

— Это дело ясное. Живым-то оттуда вирусу не выбраться. Не тот замес.

— Не та закваска.

— А и здесь все-таки шибко мы его поприжали, сил моих уж нет!

— Да, не скоро отойдет, если вообще отойдет. То-то, я думаю, мой участковый врач удивится, как меня увидит.

— Да… И дома тоже удивятся. Если дойдем.

— Думаешь, дотянем?

На наше счастье, рядом мелькнуло такси. Мы разъехались по домам, и еще долго врачи по утрам вносили с собой до дюжины всяких клиньев и клинышек.

ВЕСЕННИЙ ЭТЮД

Апрель. На дворе весна. Ручьи бегут стометровки. В комнату отдела «Сухих перевозок» впрыгивает солнечный зайчик. Заяц скачет по столам, купается в чернильнице консультанта по сухим перевозкам Юрочки. Юрочка пишет древней вставочкой, Юрочка его не зовут, это у него фамилия. Зовут Юрочку Глеб, но так его никто не зовет, все зовут его Юрочка.

Напротив Юрочки сидит Валечка — консультант по нестандартным перевозкам. Она перемигивается и перехихикивается с солнечным зайчиком. Заяц зазевался в чернильнице, и Юрочка захлопнул его тяжелой крышкой. Валечка вздохнула, глянула в веселое окошко и, скосив глазки на Юрочку, спросила:

— Юрочка, вы хотели бы быть рыбкой?

— Чем? — не понял Юрочка.

— Рыбкой, — повторила Валечка.

— Нет, я не хочу быть рыбой, — подумав, уверенно ответил Юрочка.

— А я хотела бы! — с заговорщическим придыханием закричала Валечка. — Вольной маленькой рыбкой. Плыви куда хочешь. Резвись и играй в прохладной воде. Правда, хорошо?

Юрочка задумался.

— Валентина Ивановна, подобный образ жизни изобилует негативными сторонами. Например, вы забываете о речных хищниках, как-то: щука, окунь, язь. Маскируясь под окружающую среду, они съедают проплывающую рыбу…

Валечка лукаво засмеялась:

— Я сама бы была хищницей!

— И сами стали бы объектом отлова узаконенными способами: удочка, спиннинг и незаконными, браконьерскими, как-то: острога, бредень, курица, путанка, взрыв-пакеты различной мощности.

Валечка притихла:

— Я бы плавала поближе к людям, где взрывчаткой нельзя — услышат, а курицей — увидят.

— Валентина Ивановна, — терпеливо объяснял Юрочка. — Население концентрируется вокруг промышленных предприятий, сбрасывающих ядовитые продукты переработки в близлежащие реки и водоемы. Вы стали бы жертвой пищевого отравления…

— Юрочка! — взмолилась Валечка.

— …или кислородного голодания, — докончил Юрочка.

— Ничего подобного, — решительно тряхнула пшеничным чубчиком Валечка. — Я стала бы золотой рыбкой!

— Судьба золотых рыбок трагична и поучительна!.. — вздохнул Юрочка.

— Действительно, как скучно быть рыбкой, — вздохнула следом Валечка.

— Добавим: чрезвычайно ответственно и трудно — вы забываете о на редкость усложненных условиях нереста отдельных пород…

Юрочка снял крышку с чернильницы, уколол вставочкой нехотя выбиравшегося оттуда фиолетового солнечного зайчика и принялся писать инструкцию по загрузке-разгрузке сухогрузов.

Валечка смотрела на подоконник, где околачивался нахальный воробей, и думала, как хорошо бы стать маленькой разноцветной птичкой с золотым горлышком.

РАЗГОВОР

— Кирилл, поговори с твоим сыном, — сказала жена мужу. — Надо же когда-то выбираться из этого омута двоек.

— Ну хорошо, хорошо, поговорю. Где он там? Витек, поди сюда, папа с тобой поговорит.

Вошел сын-восьмиклассник.

— Ну как жизнь молодая?

— По-разному.

— Сколько двоек-то?

— 16.

— 16 не 116.

— Кирилл, думай, что говоришь. Он может запомнить это на всю жизнь. Я его знаю.

— Ну, что, Витек? Бессонница тебя не мучит, кошмары тебе по ночам не снятся от твоей успеваемости?

— Не мучит, не снятся.

— Вот, мать, учись — у человека 16 двоек, а он спит как сурок. Если бы у меня были такие неприятности на работе, я бы всю ночь дергался. Витек, а общее настроение как? Ты не отчаиваешься?

— Не отчаиваюсь.

— Мать, это ценная черта. В кризисной ситуации человек сохраняет спокойствие. Не паникует, не бросается в разные стороны. Бодр, подтянут, с надеждой смотрит в будущее.

— Кирилл, подумай, что ты говоришь.

— А чего я такого сказал. Витек, а ты исправлять двойки думаешь? Ответь папе по чистой совести?

— Думаю.

— Видишь, мать. Это твоя мечта, Витек?

— Мечта.

— Вот у человека мечта есть. Витек, а тебе что противней — алгебра или физика?

— Алгебра.

— Вот видишь, мать, к физике его больше тянет.

— Ты лучше посмотри в его дневник.

— Дневник. Посмотрим. «Разговаривал на уроке английского языка». Что ж тут плохого? Юноша говорит по-английски в кругу сверстников. «Списывал на контрольной по химии». Вот видишь, человек старался. Ему, значит, не все равно, что он получит, двойку или тройку. Равнодушие — вот смертный враг.

— Кирилл, что ты говоришь?

— Мать, даже в хоккее, чтобы спасти игру, снимают вратаря и выпускают лишнего полевого игрока. Понимаешь? Мальчик пытался спасти положение, вырвать три очка, необходимые сейчас как воздух.

— Ты дальше, дальше читай.

— «Хохотал на истории средних веков». Ну а что ты ожидала от современного цивилизованного человека? Естественно, все эти средневековые дикости вызвали у мальчика здоровый смех. Мать, ты сгущаешь краски. Так. «Имитировал доение молока от спортивного снаряда «козел». Ну, это на физкультуре, там вообще много бегают, прыгают.