Юлия - [9]

Раду взял ее за руку, посмотрел в глаза. Он никогда не видел Веру такой взволнованной.

— Не надо бы людям так мучить друг друга.

— Потом был Новый год… Самое любимое мое время. Раньше мне казалось, что Новый год все может изменить и всех сделать счастливыми. Я ходила по улицам и, словно в первый раз, видела заснеженные деревья в синих сумерках. Над головой качались желтые пятна фонарей. Летели снежинки, словно мотыльки. И в душе рождалось ощущение счастья, такое, какое бывает только под Новый год. Это был мой самый любимый праздник…

— Я его тоже люблю.

— А в тот раз я так ждала его, так надеялась. Но ожидания не оправдались. Так я попала в ваши места, — улыбнулась она странной улыбкой. — Я разболталась, да?

— Такое у каждого бывает. Нет-нет да подступит аж к самому горлу! Тут надо кому-то все рассказать…

Некоторое время они шли молча.

— Вечер сегодня какой-то необычный, — нарушила молчание Вера. — А вам, наверное, неприятна моя исповедь, ведь у вас…

— Ничего… Живем же! — оборвал он ее тихо, но твердо.

Нетерпеливым движением Юлия открыла калитку. По ее частому дыханию видно, как она спешила вернуться в дом, в семью. На ее лице все же блуждала улыбка, хотя она уже успела окинуть беспокойным взглядом погруженный в темноту дом. Подошла к двери веранды, постояла. Улыбка постепенно сходит с лица. Юлия очень встревожена. Она молча заходит в одну комнату, в другую, везде включая и выключая свет.

Дом Юлии и Раду на холме был похож на корабль, подающий сигналы бедствия.

С поляны виден этот мигающий свет, но ни Раду, ни Вера не замечают его.

— Я сказал: «Отец, ее зовут Верой!..» — говорит Раду взволнованно.

— Верой?! — испуганно переспросила Вера.

— Давно у него не был… дела. Но я пришел, чтобы сказать это. Он поймет. Я все вспомнил. И Витору, за которой ухаживал, и как на Юлин женился. Я был молод… Но годы идут! Вот я и сказал ему, чтобы он не осуждал меня. Я ему честно сказал: «Ее зовут Верой!».

— Раду, — тихо и ласково произнесла Вера.

— Я простой крестьянин… Раду. Из рода Вечная страна — Царэлунгэ. У меня корявые руки.

Вора взяла в свои руки его большую ладонь:

— У вас прекрасные руки, Раду. Раду — это радость…

— Вот я и сказал ему, чтобы он не судил меня…

В доме горел свет. Теперь он горел везде, в каждой комнате. Юлия слушала пугающую тишину дома, затем включила на полную громкость радио и телевизор, а сама вышла во двор. Устало села на порог дома, но тут же встала и с криком: «Веру-ца-а!» пошла на поиски.

…Раду и Вера шли по саду в сторону дома. Совсем близко послышался голос Юлин:

— Ра-а-аду!

— Мы здесь, — отозвалась Вера.

Юлия подошла к ним. Ее лицо осветила улыбка.

— Я задержалась в больнице. Прихожу, гляжу: пусто. И мне стало страшно…

В саду Раду целовал Веру. Она нежно водила пальцами по его лицу.

— Раду, милый… Радость моя… Скажи, почему так складывается?

— Я не знаю. Это тяжело, — ответил он, мрачнея.

— Грешно любить? Ну, скажи! Скажи хотя бы, что любовь не бывает грешной! Что она просто или бывает, или не бывает…

— Не знаю. Чувствую — стал другим.

— А впрочем… что это я?.. — Вера резко отстранилась от него. — Уехать мне надо. Быстрее уехать, Раду!

Она срывается с места и бежит через сад. Раду некоторое время стоит в полной растерянности.

— Постой! — кричит он. — Должен же быть какой-нибудь выход!..

Раду сделал несколько шагов по следу ушедшей Веры, но потом остановился, опустился на землю.

— Нет! Нет! — глухо повторял он. — Нет… Кто бы мог подумать? Я — и вдруг такое…

…Уже была ночь, когда Раду встал с земли и медленным шагом пошел к дому.

Он вошел во двор, спустил с цепи собаку — она радостно запрыгала вокруг хозяина. В окне он увидел, как Юлия бережно накрывала ужин полотенцем, чтобы сохранить его теплым. Он увидел также разобранные постели в спальной. Вера сидела в своей комнате и отсутствующим взглядом смотрела перед собой. Несмотря на поздний час и усталость, Раду не зашел в дом, а направился прочь со двора. За ним побежала собака.

…. Закинув руки за голову, Раду лежал на копне сена в открытом поле. Он смотрел на небосвод, усыпанный южными крупными звездами. У ног хозяина дремала собака.

По главной улице села шли Раду, Юлия и Вера. Раду нес разрисованный кувшин с вином, у Юлии плетеная корзина прикрыта рушником ручной работы. У Веры в руках георгины.

Все трое то и дело наклоняют головы, приветствуя односельчан. Некоторые из встречных, поровнявшись с ними, останавливались, смотрели им вслед, улыбались, хмурились, смеялись или просто качали головами.

Раду, Юлия и Вера спешили, ибо их уже давно ожидали в доме дяди Тудосе. А вслед все громче и громче слышались голоса:

— Неужто Юлия ничего не понимает?..

— Не узнать Раду…

— Вера лечила мою сестру. Благодаря ей сестра выздоровела.

— Я еще не видела человека, чтобы он мог продержать два арбуза в одной руке!..

Каса маре в доме мош Тудосе была убрана в традиционном стиле с молдавским ковром старинной работы на стене, где изображено древо жизни, с дорожками, с целой горой подушек на деревянной кровати резной работы. На стенах висели фотографии детей, хозяина и хозяйки, предков. Над окнами висели рушники, изображающие летящих бабочек. Кое-где были подвешены букеты сушеных пахучих трав и цветов.