Юлианна, или Игра в киднеппинг - [29]

– Правильно сделала, детка, – похвалил ее Хранитель Иоанн, идя за нею в сад. – Эта музыка не для хороших девочек.

– Жанночка, ты мне проспорила! – сказала Юлька Жанне, вбегая к ней в будуар. – Наша псковитянка удрала не через десять минут, а через три. Что бы еще такое выдумать, а?

– Отстань. Сама думай!

– Подскажи, Жанна!

– Нет, моя дорогая, ты же знаешь, что я принципиально в твоей игре против сестры не участвую. Не хватало мне услышать от Мишина, что я ссорю родных сестричек!

– Но ты же мне так хорошо подсказала с этой музыкой!

– Ничего я тебе не подсказывала и не собираюсь подсказывать. Я просто предположила, что Анна Мишина навряд ли больше десяти минут выдержит музыку, от которой ты так тащишься.

– Предположи еще что-нибудь, будь солнышком, Жанчик!

Из-за угла шкафа высунулась ухмыляющаяся черная морда ящера. Жанна незаметно для Юльки показала бесу кулак – «не тебя!». Жан исчез.

– Не буду. Это твоя проблема – портить жизнь сестре.

– Ежа ей в постель подсунуть?

– Она ему только обрадуется, ей как раз не хватает приятелей. Вспомни про лягушат!

– Цветочный горшок я на нее с лестницы роняла, водой из окна обливала, расческу ее клеем обмазывала…

– Горшок мимо пролетел, ты только цветок зря загубила. Воды она не боится, а расческа к раковине приклеилась, так что она ее и в руки взять не смогла. Акопчик новую ей купил.

– А он не догадался, кто Анькину расческу клеем вымазал?

– Нет, я ему сказала, что заклеивала над раковиной треснувшую заколку для волос, а расческа Анны там лежала – наверно, я на нее нечаянно и капнула клеем.

– Жанчик, что бы я без тебя делала?

Жан опять вопросительно высунулся из-за двери и снова исчез, когда Жанна махнула на него рукой.

– Юлия, сколько раз я просила тебя не называть меня Жанчиком?

– Больше не буду, Жанчик… Ой, прости! Но спасибо, что выручила с расческой, – и Юлька убежала по своим делам, а Жанна задумалась.

– Хочешь использовать ее нелюбовь к сестре? – спросил Жан.

– Угу. Почему бы мне ее не использовать в борьбе за свои права? Разве я не права?

– Ты права. Да здравствуют бесчеловечные средства в борьбе за права человека.

– Отвяжись!

– Ни за что и никогда – до самого твоего Перехода! А там, Жанночка, обниму я тебя крепко-крепко, и покатимся мы с тобой с крутой горки твоих грехов как на саночках – и прямо в преисподнюю!

– Отстань со своими глупостями, ты мешаешь мне думать.

– Это не глупости, отнюдь! Это наше с тобой общее темное будущее, Жанна.

– Ты никак меня адом пугать надумал, Жанчик?

– Нет, это я просто мечтаю вслух. Я знаю, что адом тебя не испугаешь, ты ведь его представляешь чем-то вроде вечной дискотеки.

– А разве это не так?

– Почти так, только с одной поправкой: музыка для всех, но не все под нее танцуют. Но ты пока не думай об этом, Жанна, головку свою красивенькую не утруждай. Ты лучше поразмысли о том, как заставить сестричек друг дружку извести.

– Вот я и пытаюсь.

– У тебя получится, я в тебя верю.

– Спасибо, бес.

– Жанна! Я уже просил тебя не употреблять со мной это нелепое слово благодарности.

– Прости, я совсем забыла, что «спасибо» означает «Спаси Бог». Но это же предрассудки!

– Жанна! – Жан содрогнулся, скрючился, схватился обеими руками за свой черный живот и исчез.

– Подумаешь, нежности! – фыркнула Жанна.

Юлька решила точно узнать, что думает папа делать дальше с этой несносной псковской сестрой. Она выбрала момент, когда он был один у себя в кабинете, подкралась к нему, свернулась котенком у него на коленях, приласкалась, а потом начала потихоньку выспрашивать, надолго ли Аня приехала к ним в гости?

– А что? Боишься, что она уедет обратно в Псков? Не волнуйся, дочка. Скорее всего, она останется жить с нами и будет ходить вместе с тобой в лицей. Ты довольна?

– Еще как! – воскликнула Юлька, спрыгивая с папиных колен и бросаясь к двери.

«Ишь, обрадовалась», – подумал Мишин и снова углубился в свои бумаги.

– Жанна, Жанна! Какой ужас! – вскричала Юлька, вбегая к Жанне и бросаясь на диван.

– Что случилось, зайка? – равнодушно спросила Жанна, не поднимая головы от старинной толстой книги в кожаном переплете с медными застежками.

– Папа сказал, что эта ведьма останется навсегда с нами жить!

– Какая ведьма? – Жанна оторвалась от книги и удивленно поглядела на Юльку.

– Да сестрица моя псковская!

– Ну, зайка, знаешь… Ты все-таки выбирай выражения. Ведьма… Скажешь тоже!

– Это ты мне лучше скажи, как ее отсюда выжить?

– Не знаю, милочка, не знаю. Но все твои детские злодейства против терпения и смирения твоей сестры бессильны, вот это я тебе точно скажу. И знаешь что еще? Запомни хорошо мои слова: тебе от сестры не избавиться до тех пор, пока от нее не захочет избавиться сам Мишин.

– Не захочет он от нее избавляться, ведь она его любит, дрянь такая! И все кругом видят, что папка любит ее не меньше, чем основную дочь! Он никогда на нее не сердится! Никогда, никогда, никогда! – Юлька яростно заколотила ногами по дивану.

– Не обязательно сердиться. Можно, наоборот, захотеть избавиться от ребенка в доме по большой любви к нему.

– Это как?

– Если в доме ребенку угрожает серьезная опасность.

– Например?

– Недавно у одного бизнесмена выкрали сына и потребовали миллион зелененьких. Киднеппинг называется. Папаша выплатил миллион, получил сына назад и тут же отправил его учиться за границу – для безопасности. В привилегированную школу, между прочим.