Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [248]

. В сущности, этот орган прямо противостоял бы эмигрантскому правительству, поддерживавшему четников Михайловича. Но советская сторона через Димитрова наложила запрет на создание такого органа в качестве повстанческого правительства, которое бы было противопоставлено югославскому правительству в эмиграции. Ибо в Москве исходили из интересов отношений СССР с западными союзниками и не хотели возможных серьезных осложнений по поводу Югославии. Димитров в ответной радиограмме прямо указывал на это обстоятельство и инструктировал Тито, чтобы проектируемому комитету был придан характер общеполитического органа народно-освободительной борьбы, а не структуры власти⁶⁰. Тито подчинился коммунистической дисциплине, о чем уведомил Москву⁶¹.

26-27 ноября в Бихаче состоялось созванное Верховным штабом учредительное собрание так называемого Антифашистского вече народного освобождения Югославии (АВНОЮ). В реальности оно было сформировано руководством КПЮ, которое заранее наметило список участников собрания, т. е. членов АВНОЮ. Список был составлен из видных фигур и активистов народно-освободительного движения, партизанских командиров и бойцов. И затем персонально каждый из них получил приглашение от Тито как партизанского командующего⁶². Тем не менее, АВНОЮ на этой своей I сессии публично заявило о себе как о представительстве народных масс всей Югославии. Хотя в соответствии с московской директивой оно конституировалось как общеполитический орган народно-освободительного движения, однако в резолюции сессии было заявлено, что борьба ведется не только против фашистской оккупации, но и «против старого реакционного строя, который силой пытается сохранить эмигрантское югославское правительство». Под «силой», используемой эмигрантским правительством, имелись в виду четники Михайловича, которые были охарактеризованы в документах I сессии АВНОЮ как предатели и преступники в отношении народов Югославии⁶³. Хотя повстанческое правительство не было создано, однако был образован исполком АВНОЮ как своего рода зачаток центрального административного органа. Председателем исполкома и одновременно АВНОЮ стал известный довоенный деятель Иван Рибар, как уже говорилось, тесно связанный с коммунистической верхушкой.

В итоге I сессия АВНОЮ стала фактически важной публичной политической демонстрацией противостояния народно-освободительного движения не только оккупантам, но и королевскому эмигрантскому правительству, не говоря уж о четниках.

Основной территорией четнической военно-политической активности продолжали оставаться Черногория и довольно значительные районы в итальянской сфере НГХ. В Сербии весной 1942 г. началось некоторое оживление и восстановление сил Михайловича. Но не получило, однако, значительного развития в условиях жесткого оккупационного контроля. Реально дело сводилось к отдельным спорадическим локальным стычкам с немцами и недичевскими вооруженными формированиями, особенно с лётичевскими добровольцами. А также к отдельным диверсионным актам и убийствам некоторых деятелей администрации Недича. Сам Михайлович из соображений безопасности был вынужден в июне 1942 г. переместиться со своим штабом в Черногорию. И только через год счел возможным вернуться в Сербию. В Черногории и итальянской сфере НГХ четники продолжали «тактический коллаборационизм» с итальянцами. Фактически военная активность четников была направлена против партизан и сил НГХ. Хотя с последними имели также место отдельные соглашения временного и локального характера, направленные либо опять-таки против партизан, либо на достижение безопасности сербского населения. Значительная часть четнических действий обрушивалась физическими расправами на хорватское и особенно мусульманское население, что во многих случаях аргументировалось как ответ или месть за аналогичные действия хорватов и мусульман против сербских жителей⁶⁴. Происходила взаимоуничтожающая этническая война, противником которой выступало движение, руководимое коммунистами.

КПЮ, исходившая из интернационалистских принципов, которые были изначально присущи коммунистическому мировоззрению вообще, а соответственно, ее собственной основополагающей идейно-политической платформе, категорически осуждала преследования, насилия, убийства на национальной почве, любые проявления геноцида. Возглавляемое компартией движение занимало позицию, решительно направленную против всех, кем бы такие действия ни осуществлялись, – оккупантов, усташского режима и других коллаборационистских администраций, любых военных и военно-политических группировок. И какие бы национальности, на основе неких обвинений в коллективной этнической ответственности, ни оказывались жертвами подобных действий.

Данная позиция КПЮ и руководимого ею движения была направлена, помимо прочих, и против четников, их расправ главным образом с мусульманским и хорватским населением. В частности, на это указывалось в упомянутых выше документах I сессии АВНОЮ⁶⁵. В тогдашней четнической пропаганде, а затем в послевоенной сербской эмигрантской исторической публицистике и ныне в значительной части постюгославской сербской историографии такая линия компартии характеризовалась и продолжает характеризоваться как антисербская. В действительности же, как мы уже отмечали выше, политика КПЮ в рассматриваемый нами период вообще не была обременена какой-либо особой этнической устремленностью. А лежала в совсем иной плоскости. Задача КПЮ заключалась в том, чтобы противостоять межэтническому конфликту, объединить под своим главенством широкие массы разных населявших Югославию этносов и на этой основе путем вооруженной борьбы восстановить независимое югославское государство, но с новой властью и новым государственным устройством. Власть должна была «принадлежать народу», что в представлениях коммунистов означало порядок, соответствующий их доктринальной цели и ими же руководимый. А устройство многонационального государства мыслилось по формуле, нашедшей свое выражение в документах I сессии АВНОЮ: «братское», т. е. равноправное, «содружество Сербии, Черногории, Хорватии, Словении, Боснии и Герцеговины и Македонии»