Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [245]
Если установить значительное и продолжительное сотрудничество с немцами не удалось, то с итальянцами оно было установлено четническими силами как на той довольно обширной территории, которая охватывалась итальянской военной сферой в НГХ, включая ряд районов Боснии и Герцеговины, так и в Черногории, оккупированной Италией. Ибо в отличие от негативного отношения к четникам, которое оказалось преобладающим в руководящих кругах «третьего рейха» и его армии, итальянскими политическими и военными верхами была занята иная позиция.
Она исподволь стала складываться еще с рубежа весны – лета 1941 г., когда с начавшимися усташскими преследованиями сербского населения, вплоть до кровавого террора, значительное число сербов из НГХ, прежде всего из тех районов, которые прилегали к территориям Хорватии, аннексированным режимом Муссолини, бежало, спасаясь, на эти территории. Итальянская сторона, отношения между которой и НГХ к тому времени приобрели довольно напряженный характер из-за явно проявившихся территориальных противоречий, шла до некоторой степени на покровительство сербским беженцам. Тенденция в пользу сербов, преследуемых усташским режимом, постепенно стала принимать более определенные очертания после того, как в конце лета – осенью 1941 г. Италия, как уже говорилось в предыдущей главе, ввела войска сначала в так называемую 2-ю зону, а затем и в 3-ю зону сферы своей военной ответственности в НГХ. Там, напомним, был тогда учрежден итальянский военный контроль, во 2-й зоне сопровождавшийся выводом ряда воинских частей НГХ и передачей гражданской власти в ведение итальянских структур, а в 3-й зоне – оперативным подчинением домобранских сил итальянскому командованию. Заинтересованное в том, чтобы держать эти территории в своих руках и положить там конец повстанческой борьбе, командование введенных итальянских войск начало еще с лета, а затем продолжило осенью 1941 г. вступать в контакт с теми сербскими повстанческими формированиями, которые действовали исключительно на национальной основе. Эти формирования, постепенно ставшие, как правило, присоединяться – где более реально, где более декларативно – к четническому движению Михайловича, проявляли, со своей стороны, стремление к установлению связей и сотрудничества с итальянскими силами.
Как следствие обоюдной заинтересованности, между одними и другими шаг за шагом начали заключаться соглашения, главным образом на локальном уровне. По большей части такая практика получила довольно значительное развитие с рубежа 1941–1942 гг. Соглашения преимущественно сводились к тому, что обе стороны воздерживались от взаимных нападений, итальянцы выступали в качестве фактора, препятствующего действиям усташского режима против местного сербского населения, и постепенно шли даже на некоторое снабжение четников оружием, боеприпасами и другими материалами. А четники, параллельно итальянским войскам или в координации с ними, вели борьбу с партизанами>47.
Степень подобного рода «тактического коллаборационизма» не была одинаковой в разных местах и в разное время, нередко завися от тех или иных конкретных обстоятельств. В одних случаях такое сотрудничество становилось более постоянным, в других – носило более эпизодический характер. Оно представляло собой своеобразное «партнерство поневоле», в котором предводители четников и итальянское командование, принадлежа в принципе к противоположным лагерям Второй мировой войны, вместе с тем старались использовать друг друга против фактически общих противников: с одной стороны, движения, руководимого КПЮ, с другой стороны – властей НГХ. Разница состояла в том, что для четников как партизаны, так и усташский режим были заклятыми врагами, а для фашистской Италии партизаны во главе с КПЮ тоже являлись заклятыми врагами, между тем как власти НГХ – скорее досадными соперниками ввиду территориальных интересов.
Аналогичные отношения «тактического коллаборационизма» стали возникать, в основном тоже примерно с рубежа 1941–1942 гг., между четниками и итальянскими оккупационными властями в Черногории. Основа этих отношений была во многом сходна с тем, на чем они строились в районах четнического движения на территории НГХ. С той разницей, что в Черногории, разумеется, отсутствовала этническая угроза сербскому населению, какая в НГХ исходила от усташского режима. Но зато, с точки зрения, характерной для «национально ориентированных» активистов четнической направленности, имела место, подобно ситуации в Сербии, угроза непомерных и, возможно, невосполнимых жертв среди сербов-черногорцев, которую несли действия оккупационных войск против вооруженного Сопротивления. А потому те политически активные силы черногорского общества, которые раньше или позже вставали на упомянутую точку зрения, включая даже ряд первоначальных участников антиоккупационной борьбы, выступили в качестве противников продолжения партизанского движения, руководимого компартией. Тем более что в этом движении, в его повседневной практике они стали усматривать коммунистическую опасность, а усиливавшийся среди черногорских коммунистов «левый уклон» способствовал обострению таких опасений. В итоге ставшие заключаться соглашения между четниками и итальянскими оккупационными властями были направлены прежде всего на взаимное сотрудничество в борьбе с партизанами.
