Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [242]

.

Те партизанские силы во главе с Тито, которые отступили из Сербии в Санджак и Восточную Боснию, соединились и взаимодействовали с партизанскими отрядами, к тому времени действовавшими в этих регионах, а также в соседних Герцеговине и Черногории. В итоге там на рубеже 1941–1942 гг. образовался довольно обширный комплекс связанных между собой территорий, в той или иной степени контролировавшихся партизанами либо находившихся в сфере их передвижений и операций. Партизанским военно-политическим центром этого комплекса территорий стал в начале 1942 г. город Фоча в Восточной Боснии, где находились руководство КПЮ и Верховный штаб. Борьба как между партизанами и силами оккупантов и НГХ, так и во все большей мере между партизанами и четническим движением, получившим, особенно к концу 1941 – в начале 1942 г., распространение на упомянутых территориях, продолжилась.

Между тем еще вслед за отступлением из Сербии, в первой половине декабря 1941 г., Тито с его ближайшими соратниками, прежде всего Карделем, Ранковичем и Джиласом, пришли к далеко идущим политическим выводам. Позицию, занятую движением во главе с Михайловичем, они связали со своими представлениями о том, что происходит общий поворот в ходе войны и в расстановке сил на мировой арене.

Как считала руководящая верхушка КПЮ, начавшийся успех советских войск в битве под Москвой, о котором стало известно из радиосообщений в начале декабря, создает перспективу быстрого слома гитлеровского порядка в Европе. И ввиду этого «реакционные силы империалистических стран» объединяются против национально-освободительных движений, стимулирующих «революционную энергию». В первую очередь – против коммунистов и их связи с массами. Именно подобное, по мнению лидеров КПЮ, стало происходить и в разных частях Югославии, а особенно в Сербии. И выразилось в том, что Михайлович объединился с Недичем и немцами в борьбе против партизан. К участникам такого объединения, направленного на уничтожение партизан, Тито и его соратники причислили и югославское королевское правительство в эмиграции, которому покровительствовали западные союзники, в первую очередь Англия. Эмигрантское правительство, с которым Михайлович установил связь в сентябре 1941 г., предприняло усилия по политической и пропагандистской поддержке четников (об этом еще речь впереди). 7 декабря Михайловичу было присвоено первое генеральское звание (позже – следующие два), а затем 11 января 1942 г. его заочно назначили министром армии, флота и авиации. В поддержке Михайловича эмигрантским правительством руководство КПЮ усматривало также отражение британской политики, считало, что она направлена против народно-освободительного движения, и даже подозревало, что английский военный представитель, заброшенный в штаб Михайловича в октябре 1941 г., был причастен к стимулированию выступления четников против партизан.

Из картины происходившего, составленной подобным образом, следовало заключение, что наступил этап более острой классовой дифференциации как в мире, так и в разделенной оккупантами Югославии. И что в борьбе КПЮ и возглавляемого ею движения против объединенного фронта, включающего оккупантов, открыто коллаборационистские администрации, четников Михайловича и эмигрантское правительство, партия должна активно укреплять свою «классовую базу», «рабоче-крестьянское ядро» движения. Указывалось на необходимость поднимать и пропагандировать роль компартии как главного организатора и руководителя народно-освободительного движения, популяризировать СССР и социалистический путь. В отношении деревни, которая неизбежно являлась главной базой движения, был взят курс на то, чтобы прежде всего объединить вокруг партии сельскую бедноту и опираться на мелкое и среднее крестьянство в противовес, как формулировалось, «кулачеству», рассматривавшемуся как почва для враждебных буржуазных сил. Особое значение придавалось активному как военному, так и пропагандистскому наступлению на «объединенный буржуазный фронт». Подчеркивалась важность энергичного развертывания «разоблачительной» пропаганды, направленной против как Недича, так и четников Михайловича в Сербии и сербских районах вне ее. А в Хорватии – против как Павелича с его режимом, так теперь уже и лидера Хорватской крестьянской партии (ХКП) В. Мачека, на которого возлагалась ответственность за установление этого режима и отказ от сопротивления усташам.

Склоняясь, таким образом, к «классово-революционной» радикализации народно-освободительного движения, руководство КПЮ однако стремилось одновременно к максимально возможному расширению массовой базы движения, ввиду чего было озабочено тем, чтобы радикализация не нанесла этому ущерб. А потому, наряду с установкой об ужесточении «классовой заостренности» ведущейся борьбы, считало нужным, чтобы в проведении этой установки на местах избегали чрезмерности и излишней поспешности. И чтобы по-прежнему преследовали цель объединения всех патриотических сил, даже отличающейся политической ориентации, готовых к реальному участию в антиоккупационной борьбе. Стремление Тито и его ближайших соратников совместить одно и другое придавало выработанной ими позиции определенную двойственность.