Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [189]

. Как раз такая перспектива, очевидно, должна была, по мысли Симовича, привести к восстановлению югославской независимости, если бы независимость оказалась временно утеряна в результате возможного нападения «оси» на Югославию. Этим расчетом, как можно понять, и определялась радикалистская настроенность генерала на то, чтобы, в противоположность опасениям принца-регента и правительства Цветковича – Мачека, идти на риск военного столкновения с «осью».

Но реализация подобных радикалистских замыслов начала буксовать, как только руководство переворота сразу же после одержанной победы само столкнулось с практической необходимостью принятия конкретных политических решений. Это сказалось уже при первом шаге победителей – образовании 27 марта нового правительства. Того, которому и предстояло воплотить в жизнь замыслы путчистов, касавшиеся и возможных перемен во внутриполитическом устройстве Югославии, и, прежде всего, неотложного вопроса о ее внешнеполитической позиции ввиду венского протокола, только что подписанного свергнутым режимом.

Как сиюминутные интересы упрочения власти, установленной переворотом, так и более принципиальные насущные задачи усиления страны, ее сплочения и военной готовности перед лицом внешней угрозы ставили Симовича перед необходимостью формирования правительства, способного опереться на влиятельные политические силы всех основных этнических компонентов, представленных на югославской политической сцене: сербов, хорватов, словенцев и мусульман. Для той части правительства, что представляла бы сербов, круг такого рода сил, которые могли быть привлечены новым премьером, был довольно широк. В него входили оппозиционные предыдущей власти либо перешедшие в оппозицию к ней из-за присоединения к Тройственному пакту Демократическая и Народная радикальная партии, Союз земледельцев, НДП, сербское руководство Югославской национальной партии, наконец, СКК. А потому генерал мог позволить себе, чтобы среди одобренных им кандидатур от этого круга не было ни одного из членов только что отстраненного от власти кабинета, согласившихся с присоединением к Тройственному пакту. Но в отношении тех, кто мог бы войти в правительство в качестве хорватских, словенских и мусульманских представителей, Симовичу пришлось пойти на противоположное решение. Ибо ведущими, наиболее влиятельными политическими силами хорватов, словенцев и мусульман являлись, соответственно, все те же ХКП, Словенская народная партия (СНП) и Югославская мусульманская организация (ЮМО), первые две из которых в правительстве Цветковича – Мачека прямо поддержали присоединение к Тройственному пакту, а третья не выступила против присоединения, тем самым фактически согласившись на него. И хотя их позиции не изменились к 27 марта, путчистский премьер сам немедленно предложил этим партиям войти в его правительство. При этом Симович особо стремился, чтобы сохранилось прежнее представительство ХКП и чтобы Мачек вновь стал вице-премьером. Привезенные офицерами-путчистами ранним утром 27 марта к Симовичу, члены только что свергнутого правительства от ХКП, СНП и ЮМО ответили на предложение генерала согласием. Однако представители ХКП заявили, что им требуется санкция Мачека, находившегося в тот момент в Загребе и еще ничего не знавшего о перевороте¹¹².

Мачек, которого эти представители тут же с разрешения Симовича проинформировали по телефону о произошедшем, крайне отрицательно реагировал на полученное известие. И на состоявшейся вслед за тем встрече с принцем Павлом, отправившимся накануне из Белграда в Словению и по пути прибывшим как раз утром 27 марта в Загреб, где его застала весть о перевороте, лидер ХКП даже предлагал Павлу двинуть войска, находившиеся в Хорватии, на подавление белградского мятежа. Но Павел отказался, решив, как того требовал Симович, вернуться в югославскую столицу и согласиться с отстранением от власти. В такой ситуации Мачек, после телефонного разговора с позвонившим ему Симовичем, в итоге согласился, чтобы ХКП была представлена в новом, путчистском правительстве так же, как была представлена в прежнем. Это и было зафиксировано в объявленном затем указе о составе правительства. Причем, помимо четырех министров, представлявших ХКП, сам Мачек фигурировал в обнародованном составе правительства в качестве вице-премьера, на сей раз первого из двух (вторым вице-премьером стал глава СКК Слободан Йованович)¹¹³.

Однако в реальности согласие лидера ХКП являлось своего рода предварительным. Сам он еще неделю оставался в Загребе и не участвовал в деятельности правительства. Все это время Мачек отчасти через находившихся в Белграде хорватских министров, а отчасти через курсировавших между Загребом и Белградом бана Хорватии Ивана Шубашича и заместителя председателя ХКП Аугуста Кошутича вел переговоры с Симовичем по двум ключевым вопросам. Во внутренней политике – по поводу не только сохранения, но и расширения автономных прерогатив бановины Хорватия. И вместе с тем проведения некоторых институциональных преобразований в верховном управлении Югославией, которые бы служили определенной страховкой, как он считал, от произвольных действий сербских политиков и военных, подобных только что произошедшему перевороту. А во внешней политике – по поводу того, чтобы не допустить аннулирования венского протокола и направить максимальные усилия на урегулирование отношений с державами «оси», прежде всего с Германией. Одновременно Мачек пытался использовать оттяжку во времени, чтобы выяснить намерения Гитлера и тем самым возможные внешнеполитические перспективы. В те же дни имели место негласные контакты германских эмиссаров с лидером ХКП, которого Берлин, тайно уже принявший решение о нападении на Югославию (об этом речь впереди), стремился склонить к тому, чтобы под руководством Мачека было провозглашено отделение Хорватии от югославского государства. В итоге Мачек счел нужным отклонить такое предложение. И поскольку в значительной мере получил от Симовича обещания, которых добивался, то 4 апреля прибыл, наконец, в Белград, где принес присягу как первый вице-премьер