Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [141]
Политика «сербско-хорватского согласия» и ее кризис. Мотивы официального Белграда, пошедшего на сотрудничество с хорватскими республиканцами, не вызывают сомнения. В условиях неспособности (или невозможности) проведения централистского и унитаристского курса радикалы и двор стремились с помощью ХКП, признавшей легитимность Королевства СХС и его законов, расширить базу режима. Не столь очевидны резоны Радича, капитуляция которого многим современникам казалась «моральным самоубийством» в глазах его сторонников>86.
Тем не менее, признание лидером ХКП Видовданской конституции стало наиболее перспективным шагом с точки зрения его личной политической карьеры. Именно радикалы и король, а не сербские ревизионисты и не «заграница», способствовали приближению Радича к поставленной цели, предопределенной той ролью, которую он отводил себе и своей партии: «Хорватская республиканская крестьянская партия не просто политическая партия, а всестороннее политическое, хозяйственное и культурное движение всего хорватского народа». Соответственно, «в своем доме хорватский народ должен быть сам себе хозяин»>87.
Кто должен был быть в Хорватии «хозяином», иллюстрирует получивший широкую огласку случай из периода действия соглашения радикалов и радичевцев. Как описывал британский посол Кеннард в донесении руководству Foreign office, в октябре 1926 г. во время торжественной встречи на загребском вокзале официальной чехословацкой делегации «подвыпивший Радич пробился в первые ряды и прервал приветственные речи встречавших и гостей, вопя, что визит одобрили хорваты, а не югославяне. Когда его попросили успокоиться, он ответил: „Кто меня может остановить? Я сам здесь хозяин!“>88.
В условиях безучастности Запада и относительной стабильности югославского государства пропасть от подпольщика и «агента Коминтерна», до «хозяина Хорватии» Радичу мог помочь преодолеть только союз с реальной силой – королем и радикалами. В Европе даже доброжелатели называли Радича лишь «агитатором», неспособным стать «государственным деятелем»>89. Р. Сетон-Уотсон восклицал: «Если бы только Хорватия могла пойти за нормальным лидером!». В отличие от англичан, сербов ненормальность Радича не смутила, – они провозгласили его «вождем хорватского народа»>90.
Кроме того, произошедшая метаморфоза не лишила Радича поддержки масс. До смерти он оставался самым популярным хорватским политиком. В первую очередь, благодаря тому, что, будучи членом правительства и депутатом парламента, он не перестал быть главным публичным антагонистом белградских властей. Свидетельством служит процитированный выше дипломатический отчет: «Господин Степан Радич безответственный демагог, который нарушает все без исключения обещания лояльно сотрудничать с радикалами. Он беспрестанно создает угрозу положению кабинета, жестоко критикуя зарубежные страны… и своих коллег… Весьма непросто определить, какова его конечная цель, если таковая вообще имеется. Можно было бы предположить, что это распад Королевства. Но все же, несмотря на брань, адресуемую им всем и каждому в Белграде, Радич почти регулярно в публичных выступлениях выказывает преданность королю»>91.
Переместившись из конспиративных квартир и с тюремных нар в министерскую канцелярию, Радич лишь незначительно уменьшил остроту своих выступлений. Пожертвовав республиканизмом, он оставил на вооружении тезис о культурном превосходстве хорватов над сербами: «Сербия отстает в плане современного сегодняшнего знания… Сербский крестьянин не верит в плуг. Он верит в меч и пистолет. Он не уважает плуг и не знает, что плуг сильней пистолета»>92. С высоты своего официального статуса председатель ХКП продолжил осуществление прежних великохорватских экспансионистских намерений. В ходе парламентской избирательной кампании сентября 1927 г., как писал орган НРП «Самоуправа», «в своих выступлениях в Боснии г. Степан Радич… вышел из узких рамок партийной идеологии. Вместо того, чтобы говорить с хорватами, он в Сараево в первую очередь обратился к мусульманам… Призвал их определиться как хорватов и вступать в ряды ХКП… Он утверждал, мусульманам в Боснии не добиться равноправия до тех пор, пока они… с хорватами не образуют единый фронт против сербов»>93.
Только националистическая и антигосударственная пропаганда позволила Радичу сохранить достаточный запас популярности. Тем не менее, немалой части хорватского крестьянства сложные тактические соображения, по которым Хорватская республиканская крестьянская партия (ХРКП) превратилась в хорватскую крестьянскую партию (ХКП), были непонятны. Результаты областных выборов января 1927 г. выявили сокращение числа сторонников партии: «ХКП вышла из этих выборов во всей Хорватии и Славонии со значительно уменьшенным количеством голосов. Так, например, в загребской области… партия Радича на выборах от 8.11. 1925 г. получила 165906 голосов, на выборах же от 23.1. 1927 г. она получила только 104702 голоса, т. е. на 61204 голоса меньше, или на 36,90 %. Это падение влияния партии Радича наблюдается и в других областях Хорватии и Славонии. В общем же, на выборах от 8.11. 1925 г., несмотря на жесточайший террор, партия Радича получила около 530000 голосов. На этих выборах от 23.1. 1927 г., которые проводились правительством, в котором сидели и министры партии Радича, она получила всего около 300000 голосов, т. е. на около 40 % меньше»
