Языковые контакты - [7]
Я пишу свои книги на киргизском и русском языках. Если книга написана вначале на киргизском языке, я ее перевожу на русский и наоборот. При этом я получаю глубочайшее удовлетворение от этой двухсторонней работы. Это чрезвычайно интересная внутренняя работа писателя, ведущая, по моему убеждению, к совершенствованию стиля, к обогащению образности языка (Ч. Айтматов).
Бислама – креольский язык на преимущественно английской основе. Язык межнационального общения жителей Вануату. Бислама восходит к пиджину бичламар, варианту так называемого меланезийского английского. В языке бислама 95 % слов английского происхождения, несколько десятков слов французского происхождения, остальная часть слов из меланезийских языков (обозначения местных реалий). В грамматике значительно влияние местных языков.
Бичламар – гибридный язык, язык-пиджин, который был распространен в XIX в. в Полинезии, Меланезии и Микронезии. Возник в процессе контактов местного населения с английскими торговцами. Лексическая основа английского языка, грамматика – малайского языка.
Бленды – слова или выражения, в которых умышленно соединены морфемы или другие элементы двух разных языков. Ср. Кель выражанс! (франц. – русск.) – о неприличном или сомнительном выражении; Хаудуюденьки булы? (англ. – украинск.); Теперь ему капец (от нем. капут и русск. конец). Ср. гибридные слова.
Близкородственное двуязычие – владение индивидом двумя или более языками одной языковой группы.
Наши же лозищане говорили на волынском наречии: не по-русски и не по-польски, да и не совсем по-украински, а всех трех языков намешано понемногу (В. Короленко, Без языка).
Как‑то скоро стали они с чехом приятели, А чех говорит по-немецки, значит, можно было узнать через него и от немцев (В. Короленко, Без языка).
Богемизмы – заимствования из чешского языка. В русском языке их очень мало: полька, шляпак (названия танца), помлазка, чакан, колготки, кеды, пемза, робот, шкет, шпекачки.
Бразильский португальский – вариант португальского, на котором говорят в Бразилии. Определенные различия в лексике и фонетике.
Буквальный перевод – механическая подстановка слов языка перевода как эквивалентов слов другого языка при сохранении иноязычной структуры. «Say, Becky, was you ever engaged?… Would you like to?» «… I don» t know. What is it like?» – «Послушайте, Бекки, были вы когда‑нибудь обручены?.. Хотите?» «… не знаю. На что оно похоже?» (М. Твен, Похождения Тома Сойера. Пер. М. А. Энгельгардта. СПб., 1911); (более адекватно было бы: «А как это?» вместо «На что оно похоже?»). Также буквальным переводом с англ. является выражение: родился с серебряной ложкой во рту (ср. родился счастливым), спорный перевод названия романа О. Бальзака «Отец Горио» (так как в русск. речевой культуре это ассоциируется с наименованием духовного лица; более адекватно было бы «Папаша Горио»),
Как буквальный перевод с привычных высказываний на родном языке следует рассматривать и такие русские фразы, как Я горд (горжусь) учиться в университете, в устах франкоязычного лица, Ваши мечты придут верные, т. е. «сбудутся» в устах англичанина.
В
Варваризм 1 – иностранное слово или выражение, не вошедшее в словарь данного языка и при введении его в речь на данном языке представляющееся инородным телом. Ср.: Жить стомака ради; ферлакурить (Н. Лесков); Я капабельна с тобою развестись (Д. Фонвизин, Бригадир); Он мой риваль (там же); Апаравансы были соблюдены (К. Станюкович, Елка для взрослых); Потугин отхлебнул немного киршвассеру (И. Тургенев). При издании произведения такие единицы обычно переводятся редакцией.
Варваризм 2 – заимствованное нетранслитерированное, более или менее устойчивое и стандартное выражение. Ср. pro et, contra, Time is money, In vino Veritas. Многие из них интернационализмы. Подобные единицы по необходимости вкрапливаются в речь культурных, образованных людей, причем не обязательно ярко выраженных билингвов. Если сравнить со смешанной речью (см.), такой варваризм выступает как явное инородное тело на фоне речи на другом языке, как одиночный иноязычный элемент в ней, в то время как в смешанной речи наблюдается достаточный баланс единиц двух языков и стандартность вставляемых иноязычных частей вовсе не обязательна. Сказанное во многом относится и к устойчивым выражениям из церковнославянского языка (хотя они и транслитерированы), таким, как: Темна вода во облацех, Камо грядеши? Ср.: В сей жизни у них есть вся благая.
Ср.: И трогать сердца прекрасных леди и мисс в качестве какого‑нибудь оперного tenore dolc‑e (А. Осиповский, Роман).
Варваризм 3 – см. синтаксические варваризмы.
Варваризм 4 – иноязычные слова, употребляемые при описании чужеземных обычаев, особенностей быта и жизни данной нации, страны, чтобы придать изложению местный колорит. Ср. кортехо младой «поклонник» (об Испании); фанза (о Китае); ковбой и т. п. Ср. экзотизмы.
Варианты переводов – переводы на один и тот же язык какого-л. художественного, научного и др. произведения разными авторами. Такие варианты в большей или меньшей мере не совпадают, в результате чего встает вопрос о степени адекватности каждого из них. Это касается и прозаических произведений, и тем более стихотворных. Ср., напр., разные переводы стихотворения Г. Гейне «Fichtenbaum» на русск. язык М. Лермонтова, Ф. Тютчева, П. Вайнберга.
В словаре содержится около 1250 словарных статей, кратко описывающих танцы многих народов мира и характеризующих их в музыкально-хореографическом, филологическом и культурологическом отношении. Во многих словарных статьях приводятся речевые иллюстрации из художественной, этнографической и другой литературы.Для специалистов и всех интересующихся данной тематикой.
В словаре даются практические рекомендации по речевому поведению в многочисленных реально возникающих типичных и специфических ситуациях речевой коммуникации. Особое внимание обращается на преодоление различных трудностей в общении, на возможности их избежания.Для студентов вузов и широкого круга читателей.
Так как же рождаются слова? И как создать такое слово, которое бы обрело свою собственную и, возможно, очень долгую жизнь, чтобы оставить свой след в истории нашего языка? На этот вопрос читатель найдёт ответ, если отправится в настоящее исследовательское путешествие по бескрайнему морю русских слов, которое наглядно покажет, как наши предки разными способами сложения старых слов и их образов создавали новые слова русского языка, древнее и богаче которого нет на земле.
Набоков ставит себе задачу отображения того, что по природе своей не может быть адекватно отражено, «выразить тайны иррационального в рациональных словах». Сам стиль его, необыкновенно подвижный и синтаксически сложный, кажется лишь способом приблизиться к этому неизведанному миру, найти ему словесное соответствие. «Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится все, все». «Я-то убежден, что нас ждут необыкновенные сюрпризы.
Содержание этой книги напоминает игру с огнём. По крайней мере, с обывательской точки зрения это, скорее всего, будет выглядеть так, потому что многое из того, о чём вы узнаете, прилично выделяется на фоне принятого и самого простого языкового подхода к разделению на «правильное» и «неправильное». Эта книга не для борцов за чистоту языка и тем более не для граммар-наци. Потому что и те, и другие так или иначе подвержены вспышкам языкового высокомерия. Я убеждена, что любовь к языку кроется не в искреннем желании бороться с ошибками.
Литературная деятельность Владимира Набокова продолжалась свыше полувека на трех языках и двух континентах. В книге исследователя и переводчика Набокова Андрея Бабикова на основе обширного архивного материала рассматриваются все основные составляющие многообразного литературного багажа писателя в их неразрывной связи: поэзия, театр и кинематограф, русская и английская проза, мемуары, автоперевод, лекции, критические статьи и рецензии, эпистолярий. Значительное внимание в «Прочтении Набокова» уделено таким малоизученным сторонам набоковской творческой биографии как его эмигрантское и американское окружение, участие в литературных объединениях, подготовка рукописей к печати и вопросы текстологии, поздние стилистические новшества, начальные редакции и последующие трансформации замыслов «Камеры обскура», «Дара» и «Лолиты».
Наталья Громова – прозаик, историк литературы 1920-х – 1950-х гг. Автор документальных книг “Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы”, “Распад. Судьба советского критика в 40-е – 50-е”, “Ключ. Последняя Москва”, “Ольга Берггольц: Смерти не было и нет” и др. В книге “Именной указатель” собраны и захватывающие архивные расследования, и личные воспоминания, и записи разговоров. Наталья Громова выясняет, кто же такая чекистка в очерке Марины Цветаевой “Дом у старого Пимена” и где находился дом Добровых, в котором до ареста жил Даниил Андреев; рассказывает о драматурге Александре Володине, о таинственном итальянском журналисте Малапарте и его знакомстве с Михаилом Булгаковым; вспоминает, как в “Советской энциклопедии” создавался уникальный словарь русских писателей XIX – начала XX века, “не разрешенных циркулярно, но и не запрещенных вполне”.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.