Язык звериных образов - [43]

Прежде всего это вывод о влиянии искусства ахменидского Ирана на искусство кочевников, обитавших на степной периферии одной из сильнейших держав древнего мира. Влияние ахеменидского искусства прослеживается по сочетанию нескольких признаков. Прежде всего это значки определенной формы на лопатке и бедре животных. На них впервые обратила внимание А. Роуз, выделившая их как признак ахеменидского искусства вообще^{205} в то время, когда за искусством империи Ахеменидов не признавали никаких специфических черт и считали его полностью заимствованным и несамостоятельным. Исследовательница назвала эти значки «яблоком и грушей» и «точкой и запятой» — под этими условными терминами они и остались в литературе.

Г. Азарпай, автор специальной работы об античном и переднеазиатском влиянии в искусстве Алтая, выделяет значительно больше признаков, объединяющих алтайское и персидское искусство. Среди них и отдельные мотивы орнамента (розетки, цветки лотоса, пальметки), и синкретические существа — крылатые звери и грифоны ахеменидского типа, вывернутые туловища животных. Эти наблюдения не вызывают возражений так же, как и вывод о том, что различные композиции из фигур животных, как сцены борьбы, так и антитетические, происходят из искусства Передней Азии и пришли в алтайское искусство вместе с персидским влиянием^{206}. Но с выводом об ахеменидском происхождении традиции изображать отдельно головы животных^{207} едва ли можно согласиться: эти изображения появились в скифском зверином стиле еще в ранний период его истории и, как мы знаем, обусловлены его собственными принципами.

В этой же работе выделены признаки и греческого искусства в пазырыкских древностях — это и разного рода орнаменты и отдельные Их мотивы, и особые синкретические существа — орлиноголовые грифоны с гребнем греческого типа IV в. до н. э.^{208} (этих грифонов С. И. Руденко считает не греческими, а ассирийскими^{209}, но у ассирийских грифонов нет такого зубчатого гребня). Греческое влияние, по мнению исследовательницы, проникало через Персидскую империю, о чем говорят найденные в Амударьинском кладе изображения голов анфас — масок в греческом стиле^{210}.

Мнение об ахеменидском влиянии разделяют и Ф. Ганчар, исследовавший в этом круге памятников искусство курганов Алтая и обративший особое внимание на татуировку на теле погребенного в Пазырыкском кургане № 2^{211}, и М. И. Артамонов, обобщивший для этого материал алтайских курганов, Сибирской коллекции Петра I и Амударьинского клада^{212}.

Несколько иначе оценивает ситуацию С. И. Руденко, по мнению которого звериный стиль Алтая не испытывал влияние ахеменидского Ирана, а нес в себе черты более древнего искусства Передней Азии, о чем свидетельствует глубокая древность многих приемов изображения^{213}. Специфически ахеменидские значки на лопатке и бедре животных исследователь считает впервые появившимися в аппликациях и, напротив, оказавшими влияние на инкрустации в изображениях ахеменидского круга^{214}.

Но можно ли объяснять такой традиционный для переднеазиатского искусства прием влиянием звериного стиля кочевников? Ведь он известен с глубокой древности — это достаточно хорошо прослежено в книге О. М. Дальтона^{215}. Что же касается древних, доахеменидских приемов изображения, то они действительно есть в ахеменидском искусстве, унаследовавшем многое от прежних времен и при этом многое оставившем почти без изменения. Но при этом в ахеменидское время появляются и некоторые новые черты. Так, например, лопатка и бедро животных и прежде выделялись в искусстве Передней Азии, но только в это время они приобрели ту специфическую форму, которую мы наблюдаем в зверином стиле Алтая, Южной Сибири и Средней Азии. Вывернутые туловища животных — тоже изобретение ахеменидского времени. И типы грифонов с рогами — также ахеменидские.

Итак, вывод, та котором сходится большинство исследователей: влияние искусства ахеменидского Ирана прослеживается в памятниках интересующего нас круга по целому ряду признаков. Это и формальные признаки изображений, включая некоторые позы животных, и типы синкретических существ, и композиции (даже ракурсы фигур животных в сценах борьбы и терзания повторяют ракурсы персидских образцов^{216}). На этом выводе можно было бы и остановиться, если бы эти признаки не имели еще и некоторого сходства с признаками… китайского искусства.

Да, и в китайском искусстве фигура животного часто строится из завитков, при этом весьма часто они помещаются именно там, где мы их привыкли видеть в зверином стиле восточных областей степи V–IV вв. до н. э., — на ноздре и пасти, лопатке и бедре животных^{217}. Орнаменты из завитков бывают настолько похожи, что, например, один и тот же фрагмент вихревого орнамента из Яконурского кургана № 5.на Алтае^{218} Г. Азарпай определяет как греческий^{219}, а М. П. Грязнов и К. Иеттмар — как китайский (при этом М. П. Грязнов относит его к эпохе Хань^{220}, а К. Иеттмар — к предшествующей ей эпохе Чжоу)^{221}.

В материалах Алтая и Казахстана встречаются и более четкие китайские аналогии (см. рис. 18). Так, например, в Пазырыкских курганах есть несколько резных деревянных головок хищных зверей анфас