Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939) - [149]
Нансеновские паспорта будут выдаваться русским эмигрантам сроком не более как на два года, причем на паспортах лиц, за которыми признано право убежища (азиля), будет ставиться об этом особая отметка (Руль. 1930. 2 янв. № 2767).
Выводы
1. Иноязычные вкрапления – один из характерных языковых признаков эмигрантской публицистики. Их использование – результат наложения нескольких тенденций: а) сохранения дореволюционной традиции «вкрапливания» (как свидетельство владения журналистами и интеллигентной частью читателей иностранными (в том числе классическими) языками); б) контактное влияние иностранных языков. В этом – явное отличие от русской советской публицистики 20–30-х гг., где количество вкраплений заметно снизилось, по сравнению с дореволюционным временем.
2. Обилие нахлынувших иноязычных элементов (в результате языкового контактирования) эмигранты пытались преодолеть или смягчить приемами транслитерации, которая выступает наиболее щадящим языковым механизмом введения вкраплений. Исключение составляет интернациональный фонд слов и терминов из классических или новейших культурно значимых языков (французский, английский).
3. Иноязычные вкрапления (в оригинальной или транслитерированной форме) используются, в основном, с целью идентификации важных для эмигрантов реалий и понятий.
2. Лексические заимствования
Люди, переселившиеся из одной страны в другую, сталкиваются с иными культурными канонами, традициями и манерами поведения, иной кухней, иными ментальными установками и проч. Изучая англо-американские заимствования в языке русской эмигрантской прессы в США, М. Бенсон классифицировал их использование следующим образом.
1. ситуационные, окказиональные заимствованные слова, диктуемые только иноязычным окружением (в его терминологии это избыточные, излишние заимствования, unnecessary), напр.: билдинг – здание, диск – пластинка, банд – оркестр, аппартмент [sic] – квартира, карпентер – столяр, нёрс – сестра, офис – контора и др.;
2. новые термины и понятия: ча-ча-ча (название танца) < cha-cha-cha, самба < samba (танец), фризер < freezer – «морозильник», мотель < motel, супермаркет < supermarket, торговая марка < trade mark, тостер < toaster, викенд < weekend, week-end и др.;
3. заимствования, занимающее срединное положение между первыми двумя группами; это слова, которым трудно подыскать точные семантико-прагматические синонимы: дача – это то же, что bungalow? работа или место – то же, что job? средняя школа – то же, что high school? хозяин – то же, что boss? [Benson 1957: 261].
Классификация М. Бенсона свидетельствует о тесном переплетении при языковых контактах лексических аспектов заимствования с психолингвистическими, когнитивными механизмами. Например, сформированная Бенсоном так наз. группа избыточных заимствований выглядит далеко не безупречной с позиций русскоговорящего. С точки зрения называния, здесь все более или менее ясно: реалия одна и та же, только языковые обозначения отличаются, но вот с позиций прагматики, коннотации слов эта «избыточность» предстает в другом свете и едва ли может однозначно и безоговорочно отвергаться. Американское слово и понятие «apartment» имеет иной культурный ореол, иной прагматический «вес», чем слово квартира (особенно в зданиях, построенных в позднесоветское время, например в «хрущевках»); нёрс может отличаться от русской (советской) медсестры многими поведенческими, статусными, даже профессиональными качествами; офис – это, конечно, контора, даже функции могут совпадать, но все-таки американское понятие функционирует в ином ассоциативном поле, нежели русское обозначение. Несовпадение коннотативно-прагматического потенциала русской и иноязычной лексемы в языковом сознании наивного говорящего (naive speaker) вызывает у многих индивидов естественное желание вставить иностранные слова в свою речь, поскольку они якобы точнее называют ту или иную реалию, чем русское обозначение [Andrews 1999; Протасова 2004].
2.1. Типы лексических заимствований
Описывая язык третьей волны эмиграции, Д. Эндрюс предложил следующую тематическую систематизацию англо-американских заимствований, проникших в речь русскоязычных: 1) дом (квартира), окружающий ландшафт (Home/Apartment/Environs); 2) трудовая активность, занятость (Employment); 3) автомобили (the Automobile); 4) кухня (Cuisine); 5) повседневная жизнь (Daily Life); 6) академический, университетский мир (Academe) [Andrews 1999, глава 2]. Это могут быть абсолютно новые реалии, отсутствовавшие в прежнем (доэмиграционном, доотъездном) практическом (и языковом) опыте русскоязычных, и в таком случае можно говорить о языковом заполнении референциальных лакун. Это могут быть реалии не обязательно новые, однако функционирующие в иной системе жизненных обстоятельств, представлений и понятий; это часто провоцирует у эмигрантов замещение русских лексем англо-американскими варваризмами.
