Язык блатных. Язык мафиози - [3]

А знай вы — банкир, заводчик, фермер и т. д. — «прави́ла игры», кои с «фени» и начинаются, дай понять посягателям на ваше добро, что и вы не лыком шиты, — гляди и отскочат, как на базаре «ёжик» с патлатым. Примеров тому я мог бы привести много.

Знание языка блатных имеет не только практическое значение. Замысел создания данного Словаря значительно шире, так как Словарь поднимает и высвечивает огромный, доселе практически неизвестный подавляющему большинству читателей пласт культуры. Да, да, именно культуры. За семью замками на протяжении всего периода советского тоталитаризма в сейфах для специально допущенных хранились под грифами «Секретно», «Только для служебного пользования» серые, куцые, с роями фактических ошибок и грамматических опечаток, словари и словарики преступного арго. Их составляли фанаты своего дела — следователи, оперативные работники (честь им и хвала за это!). Но они же, и тут нет их вины — таков был «социальный заказ», вымарывали из тех словарей слова и понятия, по их мнению, архаичные или узколокально употребляемые.

Мотивация была предельно простой. Кто есть человек, разгуливающий на свободе? Потенциальный зэк. Кто есть зэк? Раб тюрьмы, лагеря, колонии. Нужен ли зэку, кроме «великого и могучего», еще и свой язык-перевертыш? Абсолютно не нужен и даже сугубо вреден.

Где уж было им, полупьяно зрячим «впередсмотрящим», пошевелить хоть усыхающей полутораизвилиной по поводу культурного слоя, который закономерно (общение рождает обиход) диффузирует в общенародную культуру.

Между прочим, и сорную траву не всегда с поля вон. По нашей бедности может и на силос сгодиться. А что? Разве не гуляют на парламентских «силосорезках» от спикерских насестов до залов несушек (в прямом и переносном смысле — несушек ахиней и несушек привилегий) слова и выражения все из той же «фени»? Разве не встречаем мы в протоколах бурных и бесплодно продолжительных дебатов, причем сплошь и рядом повторяемых, таких слов и понятий, как, к примеру, пудрить мозги (в знач. вуалировать), туз (в знач. занимающий высокую должность), левый товар (в знач. неучтенная продукция), брать на пушку (в знач. обманывать), дать на лапу (в знач. дать взятку), до лампочки (в знач. не имеет существенного значения, безразлично)?.. Перечисление можно продолжить до объёма (при гипотетическом издании) карманного справочника для коррумпированных властей предержащих.

Как средство самовыражения, общения и взаимопонимания культура, особенно языковая, подобна живительному роднику, утоляющему и бодрящему. Все дело в том, как использовать этот родник. Направить ли его в болото, где, смешавшись с миазмами, он растворится в них и сам станет миазмом (примеры с электричкой и базаром достаточная тому иллюстрация), или позволить течь в полноводную реку, которая его очистит? Так и язык, хоть бы и сленг. Все зависит от того, кто и как использует его.

Так вчитайтесь же, вслушайтесь в музыку слова, которое вне президентов и воров. Потому что оно — Слово! И потому, что вначале было Слово!

Попытайтесь проникнуться этой удивительно свежей, этой тонкой образностью, этой замечательной наблюдательностью тех, кто для многих — лишь отбросы, парии и нравственные уроды бывшей «семьи единой». Единой ли, коль скоро мы, благополучные и вроде благопристойные, взахлёб оскорбляем униженных, крушим и без того духовно ущербных? И не мы ли, мещанствующие у «телеков», своим пренебрежением еще более озлобляем их? Не пора ли нам задуматься о том, что во все времена, за исключением безвременья, снисходительно относились к изгоям? Об убийцах, насильниках, матерых рецидивистах, мафиози не говорю. Они — особая статья. И сколько их в составе тех почти двух миллионов людей, находящихся в местах лишения свободы во всех странах бывшего СССР? Пять… десять процентов? Зачем же меряем всех одной меркой?

Лучше — читайте и вслушивайтесь. Постигайте. Слева — слова литературные, полужирным шрифтом выделены слова арго. Без комментариев.

Алиментщик — мученик; бедный — голышняк; внешний вид — пали гурка; водосточная труба — саксофон; воспитатель — апостол, пастухарь; детский сад — килькадром; зарплата — подлатка; иждивенец — желудок; зеркало — обезьянка; полумесяц — волчье солнце; капельмейстер — моцарт; мозг — сообразильник…

А вот — ребенок. И — синонимы: головастик, жеребенок, зайка, заинька, щенок, ягненок, ягняш; ~ грудной — зяблик, сосун…

А вот сапоги — бахилы, грохотули, грохоты, колеса, кони, корабли, лошади; ~ замшевые — прохаря, прохарята; ~ кирзовые — киргизы, кирзачи; ~ резиновые — утята, шлямзалы; ~ старые — лопаря; ~ хромовые — корочки со скрипом…

А вот — чай: музыка, солома, чайковский, черное дерево, чехнар, шаван, шанера; ~ заварить — забутужить, замутить; ~ крепкий — купеческий, паренка; ~ крепко заваренный — чифирь…

Этот специфический язык существует, очевидно, с зари человечества. Он был у рабов египетских фараонов и гладиаторов Спартака, у вольницы удалой Степана Разина и Ивана Болотникова, Устима Кармелюка и Олексы Довбуша. Он был всегда, потому что всегда было угнетение и сопротивление ему.

…«Лета от сотворения мира семь тысяч семьдесят третьего, или по нынешнему счислению 1565 года, в жаркий летний день, 23 июня, молодой боярин князь Никита Романович Серебряный подъехал верхом к деревне Медведевке, верст за тридцать от Москвы».