Языческий лорд - [18]

Это было безумие.

И, как и сказал Финан, иногда безумие срабатывает.

Он звался Получночником, странное имя для корабля, но Кенрик, тот человек, что его продал, сказал, что его построили из деревьев, срубленных в полночь.

— Это принесет кораблю удачу, — объяснил он.

На Полуночнике имелись скамьи для сорока четырех гребцов и сложенная мачта из ели, парус цвета грязи крепился пеньковыми веревками, а высокий нос украшала голова дракона.

Предыдущий хозяин разрисовал голову красным и черным, но краска выцвела, так что дракон выглядел так, как будто страдал цингой.

— Этот корабль приносит удачу, — сказал мне Кенрик. Это был коренастый широкоплечий человек, лысый и бородатый, который строил корабли на верфи чуть восточнее стен римского города.

У него было сорок или пятьдесят работников, некоторые из которых являлись рабами, они использовали тесла и пилы для постройки торговых судов, широких, тяжелых и тихоходных, но Полуночник был совсем из другого теста. Он был длинным, расширяясь к центру, плоским и с малой осадкой. Он был холеной зверюгой.

— Ты его построил? — спросил я.

— Он потерпел крушение, — ответил Кенрик.

— Когда?

— Год назад, в день святого Маркона. Ветер пригнал его с севера и вынес на отмель Сцепига.

Я прошел вдоль причала, осматривая Получночника. Его древесина потемнела, но это, должно быть, от недавних дождей.

— Он не выглядит поврежденным, — сказал я.

— Вдавило пару досок носовой обшивки, — отозвался Кенрик. — Ничего такого, что нельзя было бы починить за пару дней.

— Датский?

— Постройка фризская, — объяснил Кенрик. — Хороший крепкий дуб, лучше, чем датская дрянь.

— Так почему же команда его покинула?

— Глупые ублюдки высадились на берег, устроили лагерь и были схвачены людьми из Кента.

— Так почему же люди из Кента не забрали корабль себе?

— Потому что глупые ублюдки передрались друг с другом. Я спустился и обнаружил, что шестеро фризов еще живы, но двое из них умерло, бедняги, — он перекрестился.

— А те четверо?

Он показал большим пальцем в сторону рабов, занимающихся новым кораблем.

— Они назвали мне его имя. Если оно тебе не нравится, всегда можешь его поменять.

— Менять имя кораблю — это к несчастью, — сказал я.

— Нет, если девственница помочится на днище, — заявил Кенрик, а потом помолчал. — Что ж, с этим могут быть сложности.

— Я сохраню его имя, если куплю.

— Он отлично сделан, — неохотно признал Кенрик, как будто сомневаясь, что какой-то фриз может строить так же хорошо, как и он сам.

Но фризы были прославленными кораблестроителями. Корабли саксов были слишком тяжелы, как будто мы боялись моря, но фризы и норманны строили более легкие корабли, которые не рассекали волны, а будто парили над ними.

Это, конечно, была чепуха, даже такой изящный корабль, как Полуночник, был нагружен балластом из камней и мог парить над волнами не лучше, чем я летать, но в его строении было какое-то волшебство, из-за чего он казался легким.

— Я собирался продать его королю Эдуарду, — сказал Кенрик.

— Он не захотел?

— Недостаточно большой для него, — Кенрик с отвращением сплюнул. — Западные саксы всегда одинаковы. Им нужны большие корабли, а потом они удивляются, что не могут угнаться за датчанами. Так куда ты собрался?

— Во Фризию, — ответил я. — Может быть. Или на юг.

— Отправляйся на север, — предложил Кенрик.

— Зачем?

— На севере не очень-то много христиан, господин, — лукаво произнес он.

Значит, он знал. Может, он с должным уважением и называл меня господином, но знал, что удача повернулась ко мне спиной. Это повлияет на цену.

— Я становлюсь слишком стар для дождя, снега и льда, — заявил я, а потом спрыгнул на палубу Полуночника. Он затрепетал под моими ногами.

Это был боевой корабль, хищник, построенный из плотного фризского дуба.

— Когда его в последний раз конопатили? — спросил я Кенрика.

— Когда я чинил обшивку.

Я вытащил две палубные доски и посмотрел вниз, на камни балласта. Там плескалась вода, но это было неудивительно для корабля, которым не пользовались.

Имело значение лишь то, была ли это дождевая вода или соленая, принесенная вверх по реке приливом. Уровень воды был слишком низок, чтобы до нее дотянуться, так что я плюнул и наблюдал, как капля слюны плыла по темной воде, сделав вывод, что она пресная.

В соленой воде плевок растекается и исчезает. Значит, это был крепкий корабль. Вода в трюме была пресной и появилась из облаков, что плыли наверху, а не из моря снизу.

— Он очень прочный, — сказал Кенрик.

— Корпус нужно почистить.

Он пожал плечами.

— Я могу этим заняться, но верфь занята. У меня много работы.

Я могу найти какой-нибудь пляж и сам всё сделать между приливами. Я взглянул на эллинг Кенрика, где темнело маленькое торговое судно.

Оно была размером в половину Полуночника, но почти столь же широко. Похоже на бадью, созданную для перевозки тяжелых грузов вдоль побережья.

— Хочешь взамен это? — спросил Кенрик весело.

— Это одно из твоих?

— Я не строю такое дерьмо. Нет, оно принадлежит одному восточному саксу. Ублюдок задолжал мне. Я сломаю его и использую древесину.

— Так сколько за Полуночника?

Мы поторговались, но Кенрик знал, что может диктовать условия, и я переплатил. Мне также нужны были весла и веревки, но мы условились о цене, и Кенрик поплевал на руки и протянул одну из них мне. Я поколебался, а потом пожал его руку.