Языческий лорд - [10]

— Почему твои люди не едят конину? — спросил он, заметив как много мяса осталось нетронутым.

— Их бог им не позволяет.

— В самом деле? — он взглянул так, как будто пытался понять, не шучу ли я.

— В самом деле. У них есть верховный колдун в Риме, они называют его Папой, и он сказал, что христианам не дозволено есть лошадей.

— Почему же?

— Потому что мы приносим лошадей в жертву Одину и Тору и едим их мясо. Поэтому они не должны.

— Тем больше достанется нам. Жаль, что их бог не учит их отказываться от женщин, — рассмеялся он. Ему всегда нравились шутки, и он удивил меня, рассказав сейчас одну из них.

— Знаешь, почему пердёж воняет?

— Нет.

— Чтобы глухие тоже могли им насладиться. — Он снова засмеялся, а я задавался вопросом, как человек, столь горько опечаленный пропавшей женой и детьми, может быть таким беззаботным.

Возможно, он прочитал мои мысли, потому что внезапно стал серьезен. — Так кто захватил мою жену и детей?

— Не знаю.

Он забарабанил пальцами по столу и спустя некоторое время сказал:

— Мои враги — все саксы, норвеги в Ирландии и скотты. Так что кто-то из них.

— Почему не другой датчанин?

— Они не осмелятся, — уверенно произнес он. — И я думаю, это были саксы.

— Почему?

— Кое-кто слышал их разговор. Они говорили на твоем дурацком языке.

— Есть саксы, служащие норвегам.

— Не так много. Так кто же захватил их?

— Кто-то, кто использует их как заложников.

— Кто?

— Не я.

— Почему-то я верю тебе. Может, я становлюсь старым и доверчивым, но сожалею, что сжег твой ​​дом и ослепил священника.

— Кнут Длинный меч извиняется? — насмешливо удивился я.

— Должно быть, я старею.

— А еще ты украл моих лошадей.

— Их я оставлю.

Он воткнул нож в ломоть сыра, отрезал кусок и посмотрел в конец зала, освещенного большим центральным очагом, вокруг которого спали около дюжины собак.

— Почему ты не захватил Беббанбург?

— А ты почему?

Он признал это коротким кивком. Как и все датчане севера, он жаждал заполучить Беббанбург, и я знал, что ему должно быть, интересно, как его можно захватить. Он пожал плечами.

— Мне нужно четыре сотни воинов.

— У тебя они есть, это у меня нет.

— И даже тогда они умрут, пробираясь по этому перешейку.

— А если я пойду его захватывать, — сказал я, — мне придется провести четыреста человек через твои земли, земли Сигурда Торрсона, а затем столкнуться с воинами моего дяди на этом перешейке.

— Твой дядя стар. Слышал, он болен.

— Отлично.

— Его сын унаследует крепость. Лучше он, чем ты.

— Лучше?

— Он не воин, как ты, — сказал Кнут. Он выдал комплимент неохотно, не глядя на меня. — Если я сделаю тебе одолжение, — продолжил он, все еще глядя на большой огонь в очаге, — ты сделаешь то же самое для меня?

— Возможно, — ответил я осторожно.

Он хлопнул по столу, напугав четырех собак, которые спали внизу, затем сделал знак одному из своих людей. Тот встал, Кнут указал на двери зала, и человек послушно вышел в ночь.

— Выясни, кто похитил мою жену и детей, — попросил Кнут.

— Если это сакс, то, может, я и смогу.

— Выясни, — отрезал он, — и, возможно, помоги мне получить их обратно. — Он сделал паузу, его светлые глаза осматривали зал. — Слышал, у тебя симпатичная дочь?

— Полагаю, да.

— Выдай её замуж за моего сына.

— Стиорра, должно быть, лет на десять старше Кнута Кнутсона.

— Ну и что? Он женится на ней не по любви, идиот, а ради альянса. Мы с тобой, лорд Утред, могли бы захватить весь этот остров.

— И что же мне делать с целым островом?

— Ты все еще на поводке у той сучки? — Кнут криво улыбнулся.

— Сучки?

— Этельфлед, — отрезал он.

— А кто держит поводок Кнута Длинного меча?

Он рассмеялся над этим, но ничего не ответил. Вместо этого он мотнул головой в сторону двери.

— А вот и другая твоя сучка. Ей не причинили вреда.

Человек, отправленный Кнутом, привел Сигунн, которая остановилась в дверях и с опаской осмотрелась вокруг, потом увидела меня на возвышении рядом с Кнутом. Она пробежала по залу, обогнула стол и обняла меня.

Кнут засмеялся над таким проявлением любви.

— Ты можешь остаться здесь, женщина, — сказал он Сигунн, — среди своих. Она ничего не ответила, только прижалась ко мне.

Кнут усмехнулся через ее плечо.

— Ты можешь идти, сакс, — сказал он, — но выясни, кто меня ненавидит. Выясни, кто захватил мою женщину и детей.

— Если смогу, — ответил я, но мне следовало лучше поразмыслить. Кто осмелится захватить семью Кнута Длинного Меча? Кто посмеет? Но я не подумал хорошенько. Я думал, что их захват наносил вред Кнуту, и я ошибался.

И там был Хэстен, принесший клятву Кнуту, но Хэстен был как Локи, бог-обманщик, и это должно было заставить меня задуматься, но вместо этого я пил, говорил и слушал шутки Кнута и песни арфиста о победах над саксами.

А на следующее утро я забрал Сигунн и поехал обратно на юг.

Глава вторая

Мой сын Утред. Казалось странным звать его так, по крайней мере, поначалу. Его звали Осберт почти двадцати лет, и мне пришлось приложить усилия, чтобы называть его новым именем.

Возможно, мой отец чувствовал то же самое, когда дал мне другое имя. Теперь, когда мы ехали прочь от Тамворсига, я подозвал Утреда.

— Ты еще не сражался в стене из щитов, — сказал я ему.

— Нет, отец.