Явочная квартира - [18]

— Мне за что кошки больше нравятся, — сказал Баум, — Можешь говорить кошке какие угодно любезности, а она все равно ценит тебя соответственно качеству рыбки, которую получила на обед. Независимость — вот что важно, а вовсе не благодарность.

— Что-то вроде того есть у Лафонтена.

— Он говорит: никакими комплиментами не завоюешь кошачью благодарность. Точное наблюдение.

— А вы уверены, — вернулся к теме Алламбо, — что этот тип не ускользнет от вас в Лондоне? Кинется в свое посольство, маленькую пресс-конференцию проведет…

— Вовсе не уверен, а что делать? Доверить это дело никому нельзя.

— Если я могу помочь…

— Нет, спасибо.

Баум вполне доверял Алламбо, но чувствовал, что выполнить все, что следует в данном случае, надлежит самому, так он и Вавру обещал.

Проездные документы из британского консульства на улице Фобур-сент-Оноре пришли ровно через пять дней после того, как туда была послана фотография Котова. Они были на имя Свена Йоргенсена. Баум попытался представить себе, в каких умственных закоулках чиновника британского МИДа родилось это имя. Впрочем, это не имело значения.

— А в Лондоне коллеги вам помогут? — поинтересовался Алламбо.

— Официально нет. Но по моим расчетам им настолько претит сама мысль, будто советский перебежчик может удрать и обратиться к прессе, что они непременно организуют за ним наблюдение. Мне-то наплевать, но вот как бы он сам его не заметил, а то перепугается до смерти.

Паспорт Котова, предъявленный на контроле в аэропорте Хитроу, вызвал у офицера — молодой женщины с острым взглядом — едва заметное замешательство. Она сверила фото с оригиналом, секунду поколебалась, прежде чем вернуть владельцу документ и одарить дежурной улыбкой: все, мол, в порядке. Собственный паспорт Баума волнения не вызвал и улыбки его хозяин не удостоился.

Перейдя барьер, он оглянулся. Женщина сделала отметку в блокноте на своем столе, протянула руку к телефонной трубке.

— Такие вещи надо делать поаккуратнее, — сказал он своему компаньону в такси по пути в Чизик. Через заднее стекло невозможно было различить преследователя в потоке машин.

— Мы передумали, — сказал Баум водителю, — высадите нас у ближайшего метро.

Он решил, что никакая помощь с Гоуэр стрит ему не нужна.

— Это будет Хаммерсмит Бродвей, — водитель, пользуясь неосведомленностью пассажиров-иностранцев, решил, что выгодно проехать пару миль лишних.

На станции Хаммерсмит они сели в поезд линии "Метрополитен" и через 20 минут вышли на Эджвер Род.

— Я этого места не знаю, — заявил Котов, — Только почтовый адрес, куда отправил документы, а потом проверил по телефону, пришли ли они. Эджвер Род 204а.

Между индийским агентством новостей и турецкой мясной лавчонкой, торгующей кебабами, обнаружилась желтая дверь с криво прибитой табличкой 204а. Три кнопки на выбор, возле каждой — имя. Самая нижняя принадлежала некоему лицу по фамилии А. Анжелу. Пришлось позвонить трижды, пока не появилась толстая неопрятная женщина, рявкнувшая: "Что надо?"

— Я Робертсон. Пришел за письмом.

Дверь отворилась шире, женщина знаком пригласила войти. Они двинулись за ней по длинному коридору. В маленькой комнате, куда их привели, пахло какими-то мазями, в углу помещался массажный стол под белой скатертью. У стола на низком стульчике сидела, обхватив колени руками, молодая женщина, не обратившая на вошедших никакого внимания: им видна была только грива черных волос.

— Как, говорите, вас зовут?

— Робертсон.

Толстуха вытащила из-под стола ящик и, нагнувшись, принялась перебирать конверты и разного размера пакеты.

— Вот оно, — она выпрямилась и протянула Котову плотный, девять на восемь дюймов, конверт.

— Подписку продолжите?

— Нет, спасибо. Может, потом.

— Сами выход найдете?

Толстуха коротко махнула рукой в сторону двери. Вторая женщина не двинулась с места. Посетители удалились, Баум размышлял на ходу о том, как схожи бедные, населенные эмигрантами кварталы в Париже и Лондоне.

На улице, когда за ними закрылась желтая дверь, Баум привычно окинул взглядом тротуар и проезжую часть. Неприметный пикап стоял в нескольких метрах от них, за рулем человек в пальто с поднятым капюшоном — Баум приметил его ещё в Хитроу. Его поразило, что Котов так невнимателен, ничего не замечает. А на Гоуэр стрит работать умеют: слежка организована отлично.

Они шагали рядом, двигаясь к югу, в направлении Мраморной арки. Оба молчали — в мыслях у каждого был конверт. В нем — нечто, способное потрясти правительства, вызвать международные скандалы, сокрушить чьи-то карьеры, а то и жизни, вызвать множество несчастий. И вот — человек несет себе этакую штуку, будто каталог электронной аппаратуры или свой любимый иллюстрированный журнал.

Баума так и подмывало сказать: "Дайте-ка конверт сюда", но он удержался. Почему бы Котову не подержать ещё конверт в своих руках? Все равно наступит момент, когда ему придется передать его, сопроводив какой-нибудь банальной фразой вроде "Вот вам доказательства". А пока тот молча шагал с мрачным видом по Эджвер Род и крепко сжимал конверт в левой руке. Баум, который терпеть не мог ходить пешком, шел рядом, чуть задыхаясь и соблюдая этикет.