Явления природы. Эпизод 1 - [21]
— Он же… деревянный, — переменился я в лице, кисло поморщившись и осматривая странное орудие.
Бледно-бежевая древесина с однотонной текстурой. На конце рукояти был каким-то образом вплавлен ярко-рыжий камень, выглядывающий на поверхность лишь парой граней. Довольно легкий, твердый, абсолютно не острый деревянный клинок. Все это не внушало доверия и больше походило на какую-то нелепую шутку, разве что «лезвие» было довольно теплым, ближе к рукояти так вовсе горячим, но не обжигающим.
— В умелых руках и столь простой концентратор — опасное орудие, — успокоил Тис. — Деревянные мечи у всех поначалу вызывают улыбку и смех, но…
Тис выхватил клинок из моих рук, несколькими взмахами рассек им воздух перед собой, оценивающе осмотрел скошенное по краю лезвие, проверил на прочность оплетку рукояти. Мастер развернулся и с прищуром взглянул на здание администрации. Заметил, видимо, что-то интересное.
— Идем… — крикнул он и быстрым шагом направился в ее сторону. Остановился около таверны, в кладке поленьев выбрал увесистый березовый брусок и дождался меня:
— Вытяни перед собой и не двигайся, — приказал он, впихнул мне в руки обреченную деревяшку и сделал шаг назад.
Я выполнил приказ: застыл на месте, держа перед собой полено в горизонтальном положении. Ясно, к чему все идет. Я скептически поморщился и чуть отвернул голову, поглядывая искоса: не хотелось получить по носу деревянной палкой.
Мастер огладил пальцами левой руки лезвие клинка. Оно стремительно покраснело, как раскаленный металл. Замахиваясь, Тис плавно сделал пол-оборота и одним движением рассек полено поперек, словно кусок масла горячим ножом. Лезвие клинка остыло, а камень на рукояти еще продолжал поблескивать некоторое время.
Обугленные пеньки рухнули на мостовую, источая робкие нити дыма и смолистого аромата. Тис встряхнул меч, погасив мерцание в камне, и вернул его мне.
— Скоро я научу тебя им пользоваться, — ухмыльнулся он, заметив восторг на моем лице.
— Вот это да! — удивленно улыбался я. — Это потрясающе, — мне не терпелось скорее проделать нечто подобное.
— Концентратор превосходного качества, — самодовольно улыбнулся Тис, пнул в сторону испорченные поленья к обочине. — Готов учиться?
— Еще бы! Конечно!
— Тогда нужно забрать кое-что, — мастер направился к себе в кабинет. — Идем!
Тис вошел в здание администрации, я остался ждать у входа на улице. Он вышел наружу с парой коробок наперевес, одну, тяжелую, вручил мне и второпях погнал меня в Зал Мастеров.
— Так много для одного занятия? — сдавленно простонал я, стараясь не уронить ящик с макулатурой, попутно заглядывая внутрь.
— Нам понадобится не все — нужное долго искать. На месте разберемся. Нам бы свободный кабинет.
— Почему бы не позаниматься у Вас в кабинете?
— Даже в изучении теории я за практический подход — не хочу, чтобы ты во время опытов случайно спалил там важные документы.
Когда мы вошли в Зал Мастеров, Тис полистал журнал занятий в поисках свободной аудитории. Мы нашли самую маленькую: всего на шесть мест.
Как оказалось, там давно уже никто не занимается и просто складывают всякие вещи и бумаги. Тис бесцеремонно смахнул с одного ученического стола завал книг и листов.
— Располагайся, — сказал он приказным тоном и начал рыться в коробке, попутно выкладывая какие-то карточки, таблички.
— А это Вы спалить не боитесь? — усмехнулся я, уселся на освобожденное место и наблюдал за мастером со спины. На нескольких чистых карточках Тис наспех что-то нарисовал и разложил их предо мной.
— Это схемы различных первостихий: пламя, ветер, вода, земля. Сможешь их отличить друг от друга?
— Первостихий? — переспросил я, внимательно осматривая четыре карточки…
— Итак, друзья мои ученики, — привлек наше внимание один из шести мастеров в черной мантии.
Тепло, светло и ясно. Занятие проходит на лугу. Пятеро остальных мастеров ушли к вратам у подножия высоких городских стен.
Каждому из нас — из шестнадцати учеников — выдали по четыре уникальных карточки с номерами от одного до шестидесяти четырех.
— Сегодняшний день посвятим выбору первостихии, близкой лично каждому из вас, — продолжил мастер. — А этот урок — особенностям построения схем различных первостихий…
…Снова? Какое-то озарение в голове. Похоже, что-то проясняется… Откуда берутся эти видения? Я что-то знаю — возможно, и правда, раньше обучался чему-то подобному. Я внимательно изучил все четыре схемы…
— …Огонь, — продолжил мастер, — имеет лишь разрушительную сторону, хотя, в редких случаях выполняет функцию изменения. Вода — чистейшее изменение, небольшая часть созидания и крупица разрушения. Воздух, он же ветер —в большей степени изменение, в меньшей степени — разрушение. Первостихия земли несет в равной степени изменение, разрушение и созидание. Каждому — свое: кто-то искусно изгибает потоки, кто-то ломает, кто производит слияние, пересечение и так далее. Каждое природное явление можно описать с помощью схемы взаимодействия потоков. Отличительная черта схем огня — острые углы перелома и плавные изгибы. Вода: углов перелома вовсе нет, малочисленные пересечения, множество слияний. Воздух: множество тупых углов, петель, пересечений, незначительное количество прямых линий. Земля: исключительно прямые углы, линии, многочисленные разветвления. Этим схемы первостихий различаются лишь внешне, на бумаге, — вздохнул мастер и промочил горло, отпив немного воды из стакана…
ЭПИЗОД ВТОРОЙ. Крохотный хищный мир увидел рождение новой организации: Потомство. Они изучают сложнейшую природу самой своенравной стихии, проводят смелые эксперименты. Мир оказался на пороге новых потрясений и необратимых изменений. Остается лишь гадать, кто и какие цели преследует такими опасными методами.
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Один из ключевых признаков современной постмодернистской литературы – фантасмагоричность. Желая выявить сущность предмета или явления, автор представляет их читателю в утрированной, невероятной, доведенной до абсурда форме. Из привычных реалий складываются новые фантастические миры, погружающие созерцающего все глубже в задумку создателя произведения. В современной русской литературе можно найти множество таких примеров. Один из них – книга Анатолия Субботина «Мадонна и свиньи». В сборник вошли рассказы разных лет, в том числе «Старики», «Последнее путешествие Синдбада», «Новогодний подарок», «Ангел» и другие. В этих коротких, но емких историях автор переплетает сон и реальность, нагромождает невероятное и абсурдное на знакомые всем события, эмоции и чувства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.