Явление - [3]
— Ты ни хочешь..? — я показала на ключи, висевшие из отверстия зажигания. Это для меня было вполне нормально оставлять работаюшую машину, но если бы угнали ее автомобиль, мне было бы ужасно неловко.
— Ах, да, спасибо, — мягко произнесла она. Она нагнулась, села за руль, заглушила двигатель, вытащила ключи из зажигания и сунула в карман своего пальто. Когда она снова повернулась ко мне лицом, я улыбнулась ей. Получилась такая глуповатая улыбка, а-ля "вот, проходите сюда, пожалуйста" Потом я повернулась и пошла к своему дому. Она немного неуверенно последовала за мной. Я услышала, как тяжело она вздохнула при этом. А потом закашлялась — наверно ледяной воздух наполнил ее грудь и обжог ее легкие.
6
— Все нормально? — спросила я, повернувшись к ней через плечо. Потом я открыла дверь, и мы зашли внутрь. Она кивнула. При этом я заметила, как она снова сложила брови домиком и закусила губу. Теперь, эта идея перестала казаться мне такой уж замечательной. Что мне делать с этой страной плачущей женщиной? Я вспомнила, что у меня даже нет места, куда я могла бы ее посадить. От этого моя затея показалась мне еще более ужасной. Перед тем как закрыть дверь, я еще раз глубоко вдохнула морозный воздух.
Она была моей первой гостей, и мне вдруг стало неловко за свою квартиру. Я сгребла холодные мокрые пакетики чая со столешницы и выбросила в мусор. Расставила пару вещей по местам, чтобы не выглядеть полнейшей неряхой.
— Хочешь чаю? Или может горячего шоколада? У меня нет кофеварки. — Не дожидаясь ее ответа, я взяла две кружки, наполнила кастрюлю водой и стала кипятить. Она ничего не ответила. Обернувшись, я увидела, что она стоит в том месте, которое, по-видимому, когда-то было ее гостиной. Она стояла, осматривая квартиру, как девочка Элли, только что вышедшая из своего домика-фургона после урагана.
— Сделаю-ка я горячий шоколад, — сказала я, пытаясь вытащить ее из этого оцепенения. Она ошеломленно взглянула на меня, как будто уже забыла, где она находится.
— Да, конечно…,- наконец, произнесла она.
Пока кипела вода, я пытались поддержать непринужденную беседу, скорее с самой собой. Я задавала ей вопросы и время от времени она мне кивала. Наконец, я налила в чашки шоколад и стала энергично размешивать его, чтобы не допустить образования комочков.
— Жалко, что у меня нет маленьких пастилок. Они такие вкусные, — произнесла я, неловко улыбаясь и протягивая ей чашку. Чашка была куплена на каком-то курорте в Редву Форест. На ней был изображен Пол Баньян и его бык. Жаль, что я не заметила этого сразу. Я бы лучше дала ей чашку с далматинцами. А то было так неловко. Моя мама выслала мне ее, потому что, когда я была маленькой девочкой, я обожала далматинцев. Я пыталась объяснить ей, что благодаря Диснею далматинцев любят сотни других детей, и что я уже давно вышла из этого возраста, но она так и продолжала мне слать кружки и открытки с черными пятнышками.
7
— Я думаю, тебе лучше сесть на мою кровать, если ты не против. Извини, я знаю, что это достаточно странно, но у меня пока нет стульев. Я посмотрела вокруг: на пустые стены и на постеры, сползшие на пол, и пообещала себе, что сегодня вечером повешу их как следует. Но я знала, что этого не произойдет. Она подошла к моей кровати и села на уголок. Я подвинула коробку с книгами и уселась на нее. Хлебнув горячего шоколада, я с ужасом обнаружила во рту целую горсть пудры. Хотелось верить, что ее горячий шоколад я размешала лучше.
— Так ты жила здесь раньше? — спокойно задала я вопрос. В тайне надеясь, что за этим не последует очередная порция истерики. Кажется, наконец, она успокоилась.
— Да
— Одна жила? — спросила я и крепко сжала горячую кружку, уже зная ответ на этот вопрос. Должно быть, она была одной из тех бывших жильцов, про которых рассказывал мне арендодатель. Может они, в самом деле, нехорошо расстались. Может быть, ее бывший по-прежнему искал и преследовал ее. Я подумала, о том мужчине, который следил за мной меня. Но мне он казался абсолютно безобидным. Он был таким замерзшим, печальным и одиноким.
— Нет, — ответила она и выдохнула внутрь дымящейся кружки. А я все ждала и надеялась, что она расскажет мне свою историю и что, вопрос, который я задала, не покажется ей дурацким, и что она сейчас не расплачется.
— Я жила со своим женихом, Эриком. Он был музыкантом, — Она попыталась улыбнуться — У нас здесь по всем стенам висели полотенца и коврики, — показала она на маленькие дырочки, которые я раньше не замечала, — а его друзья приходили и репетировали здесь.
— Репетиции музыкальной группы проходили прямо здесь? С ума сойти! — Теперь она улыбнулась шире. Я уверена, что она уже мысленно перенеслась в то время, и представила четверых-пятерых парней с гитарами, тиснившихся у кровати, где она сидела и слушала, может быть ударника, чей стул был втиснут в ванную комнату. Она замолчала и посмотрела на дно кружки. Мы посидели в тишине, а потом я перевела взгляд на окно. Там снова был он.
8
Эми заметила, как я резко бросила взгляд на окно и тоже туда посмотрела, но ничего не увидела. Она не могла его видеть. Он подошел ближе к окну. Сложив руки вокруг лица и приложив ладони к стеклу, он всматривался внутрь квартиры. А потом сделался еще более печальным. Щеки его впали, а лоб сморщился как у старика. Казалось, его всего трясло. Он приложим ладони к окну, и увидела, то в том месте, где кончили его пальцев касались стекла, образовывалось что-то вроде инея. В тот момент до меня дошло то, что я не решилась бы озвучить. Одно из двух: либо у меня в мозгу растет опухоль, из-за чего я вижу этого человека, которого не видит она, или этот парень — приведение, ее приведение, приведение ее жениха.
«Компания наша, летевшая во Францию, на Каннский кинофестиваль, была разношерстной: четыре киношника, помощник моего друга, композитор, продюсер и я со своей немой переводчицей. Зачем я тащил с собой немую переводчицу, объяснить трудно. А попала она ко мне благодаря моему таланту постоянно усложнять себе жизнь…».
Сюжеты напечатанных в этой книжке рассказов основаны на реальных фактах из жизни нашего недавнего партийно-административно–командного прошлого.Автор не ставил своей целью критиковать это прошлое задним числом или, как гласит арабская пословица: «Дергать мертвого льва за хвост», а просто на примерах этих рассказов (которые, естественно, не могли быть опубликованы в том прошлом), через юмор, сатиру, а кое–где и сарказм, еще раз показать читателю, как нами правили наши бывшие власти. Показать для того, чтобы мы еще раз поняли, что возврата к такому прошлому быть не должно, чтобы мы, во многом продолжающие оставаться зашоренными с пеленок так называемой коммунистической идеологией, еще раз оглянулись и удивились: «Неужели так было? Неужели был такой идиотизм?»Только оценив прошлое и скинув груз былых ошибок, можно правильно смотреть в будущее.
"Идя сквозь выжженные поля – не принимаешь вдохновенья, только внимая, как распускается вечерний ослинник, совершенно осознаешь, что сдвинутое солнце позволяет быть многоцветным даже там, где закон цвета еще не привит. Когда представляешь едва заметную точку, через которую возможно провести три параллели – расходишься в безумии, идя со всего мира одновременно. «Лицемер!», – вскрикнула герцогиня Саванны, щелкнув палец о палец. И вековое, тисовое дерево, вывернувшись наизнанку простреленным ртом в области бедер, слово сказало – «Ветер»…".
«На сигарету Говарду упала с носа капля мутного пота. Он посмотрел на солнце. Солнце было хорошее, висело над головой, в объектив не заглядывало. Полдень. Говард не любил пользоваться светофильтрами, но при таком солнце, как в Афганистане, без них – никуда…».
«Шестнадцать обшарпанных машин шуршали по шоссе на юг. Машины были зеленые, а дорога – серая и бетонная…».
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».