Ястребы Утремера - [3]

Кормак, раздраженный тем, что его прервали, тряхнул головой.

— Почему нет? — отрезал он. — Я не французская воительница, боящаяся сойти с коня в грязь, в любом случае, я могу биться стоя на ногах. Затем я расчистил небольшую площадку вокруг на длину своего меча, а упавший рыцарь, выбравшийся на свет, встал, ревя, словно бык, и размахивая своей окровавленной булавой с такой яростью, что чуть не размозжил мне голову так же, как туркам. Атака английских рыцарей заставила язычников отступить, и когда он поднял забрало, я увидел, что пришел на помощь Ричарду Английскому.

«Кто ты и кто твой господин?» — спросил он.

«Я Кормак Фицджеффри, и у меня нет господина, — ответил я. — Я отправился с молодым Имонном Фицджеральдом в Святую Землю, а с тех пор, как он пал под стенами Акры, я ищу свою удачу в одиночку».

«Что ты скажешь обо мне как о господине?» — спросил он в то время, когда битва переместилась на расстояние полета стрелы от нас.

«Вы бьетесь достаточно хорошо для человека с саксонской кровью в жилах, — ответил я, — но я предан не английскому королю».

Он выругался, как сапожник.

«Кости святых, — сказал он, — такой человек дорого стоит. Ты спас мне жизнь, но за твою дерзость ни один принц не сделает тебя рыцарем!»

«Храните ваше рыцарство, и будь оно проклято, — сказал я. — Я вождь в Ирландии; но мы тратим впустую слова; пора нанести вождям этих язычников полный разгром».

Позже он навязал мне свое королевское общество и отправился веселиться со мной; он редко устраивает попойки, хотя не дурак выпить. Но я не доверяю королям; я присоединился к кортежу храброго и доблестного молодого французского рыцаря сьера Жерара де Жисклина, полного безумных рыцарских идеалов, хотя и был он из знатной молодежи.

Когда был заключен мир между войсками, до меня дошли слухи о возобновлении борьбы между Фицджеральдами и ле Ботелирами, так как лорд Шеймус был убит Ниалом Maкартом. И я, находясь в милости у короля, взял разрешение у сьера Жерара и отправился обратно в Эрин. Таким образом, — мы ворвались в Ормонд с факелами и сталью и повесили старого сэра Уильяма ле Ботелира на барбакане[11]. После, когда надобность в моем мече прошла, я вспомнил о сьере Жераре, которому обязан своей жизнью, и этот долг я еще не имел возможности заплатить. Скажи, сэр Руперт, он все еще живет в своем замке Али-Эль-Яр?

Лицо сэра Руперта вдруг побелело, и он откинулся назад, словно что-то его сильно тяготило. Кормак поднял голову, и его темное лицо стало еще более суровым и исказилось от угрюмого напряжения. Он схватил руку норманна в бессознательном диком порыве.

— Скажи мне, — прохрипел он. — Что беспокоит тебя?

— Сьер Жерар, — тихо прошептал сэр Руперт. — Разве ты не слышал? Али-Эль-Яр лежит в руинах, Жерар мертв.

Кормак взревел, словно бешеный пес, его огромные глаза засверкали страшным светом. Он заставил вздрогнуть сэра Руперта от силы ярости своих чувств.

— Кто это сделал? Он умрет, даже если он император Византии!

— Я не знаю! — с трудом выдохнул сэр Руперт, его разум был потрясен от взрыва примитивной ярости гэла. — Ходят грязные слухи: сьер Жерар полюбил девушку из гарема одного шейха, как говорят. Орда диких всадников из пустыни атаковала его замок, один из его вестников прорвался сквозь окружение, прося помощи у барона Конрада фон Гонлера. Но Конрад отказался…

— Да! — прорычал Кормак, яростно взмахнув руками. — Он ненавидел Жерара, потому что много лет назад он, тогда еще юноша, был лучшим фехтовальщиком на борту судна, которым командовал старик Фридрих Барбаросса[12]. Что было потом?

— Али-Эль-Яр пал со всеми его людьми. Их голые и искалеченные тела лежали среди углей, но труп сьера Жерара так и не был найден. Умер он до или после нападения на замок — неизвестно, но, должно быть, все-таки он мертв, так как требований о выкупе не поступало.

— Вот так Саладин хранит мир!

Сэр Руперт, зная о безумной ненависти Кормака к великому курдскому султану, лишь покачал своей головой.

— Это было дело не его рук — здесь постоянны стычки вдоль границы как по вине христиан, так и мусульман. И здесь не может быть иначе: франкские бароны владеют замками в самом сердце мусульманской страны. Здесь скоплено много личной вражды, а вокруг множество диких пустынных и горных племен, которые не подчиняются даже Саладину и ведут свои собственные войны. Многие полагают, что шейх Нуреддин Эль Гор разрушил Али-Эль-Яр и привел сьера Жерара к смерти.

Кормак взял свой шлем.

— Подожди! — воскликнул сэр Руперт, вставая. — Что ты намерен делать?

Кормак рассмеялся жестоко.

— Что буду делать? Я ел хлеб с де Жисклином. Могу ли я, как шакал, вернуться домой и оставить своего покровителя не отомщенным? Ну уж нет!

— Но подожди, — сказал сэр Руперт. — Что будет стоить твоя жизнь, если ты отправишься к Нуреддину в одиночку? Я вернусь в Антиохию и соберу моих вассалов; мы отомстим за твоего друга вместе.

— Нуреддин — это полунезависимый вождь, я — не имеющий господина странник, — прогрохотал норманн-гэл, — но ты — сенешаль Антиохии. Если ты отправишься за границу со своими всадниками, свинья Саладин воспользуется этим, чтобы нарушить перемирие и смести остатки христианских королевств в море. Они слабы сейчас, это лишь тени славы Балдуина