Ястреб халифа - [190]
В просторных дворах нового дворца, на берегу пруда Совершенства они наконец-то наслаждались уединением. Доверенные невольницы сидели поблизости — так, чтобы не разбирать слов, но услышать крик, мало ли что господам понадобится. В Дар ас-Хураме Тарег навещал ее чаще. Сумерки затягивали заросшую травой дорогу между оградами, гулямы внутренних дворов неспешно катили по ней тележки, посвистывая, погоняли груженых осликов. А ближе к ночи в пыльные колеи заливалась темнота, тени высоких дувалов, вытягиваясь, накрывали серебристую колышущуюся полынь. Ветер гладил длинные травяные космы на неожиданно опустевшей дороге — казалось, по странному неслышному сигналу люди исчезали. Забивались по домам, жались к очагам в густеющем мраке — и оставляли проход между оградами кошкам. Призракам. И Тарегу.
Он просачивался между занавесями — и каждая новая их встреча оказывалась мучительнее предыдущей. Будоражащая опасность отступила, но нерегиля стало одолевать смутное беспокойство. Тарег быстро ходил по коврам, неслышно бегал вдоль пруда, и Айша лишь молча следила за ним сквозь прозрачный газ занавесей — из давящей, отзывающейся смутными опасениями и какой-то непонятной горечью тоски не было исхода. От нее не избавляли ни вино, ни объятия. Что с тобой, о хабиби?.. Ее ладонь упускала скользкий шелк рукава — куда ты, любимый?..
Это началось после того страшного месяца раджаба в прошлом году. Вернее, в самом начале его Айша не помнила себя от радости: празднуя свободу, она призывала Тарега чуть ли не каждую ночь. Тот терял голову от страсти, нетерпеливо дрожал, раздувая ноздри, настораживая уши, словно прислушивался к далеким, не слышным ей голосам. Что с тобой, о хабиби?.. ты словно слушаешь песню в соседнем доме… Это Прилив, отвечал он, Прилив, любимая, вся земля празднует, наливается соком, через траву, воду и меня течет сила, много силы… И выгибал спину, как кот под гладящей ладонью. Щурился, прижимал уши, подбирался к ней хищно и подолгу не отпускал — покусывая в плечо, доводя до истомы, до мучительной боли, до обморочной усталости. А к концу третьей недели тяжелого дыхания, ночных вскриков и сладкой испарины она уснула — и не смогла проснуться. Ни в полдень. Ни к вечеру. Ни утром следующего дня. Айша проспала четыре дня кряду — и все эти четыре дня Тарег метался у себя в комнатах, кусая руки и хлеща себя по щекам. Я виноват, виноват, это моя вина, какой же я дурак, как я мог…
Айша проснулась сама собой, отдохнувшая и проголодавшаяся — а он себе, видно, так и не простил. Я должен был предвидеть, винился Тарег, я должен был знать, что могу сжечь тебя, как листик, как мотылька, выпить до дна, ты же смертная, а я сумеречник, во мне слишком много силы для твоего тела, я не должен был давать себе воли, и уж тем более во время Прилива…
А еще он что-то задумал — Айша это чувствовала. Бродил подолгу, шевелил ушами, обкусывал лепестки бархатцев, задумчиво щипал нарциссы за упругие желтые листья. И закрывался, закрывался от нее, погружаясь в мысли, как в колодец, из которого лишь изредка посматривал в пустое небо с прозрачным отъеденным месяцем. И видел ее настороженное и печальное лицо — что с тобой, о хабиби, ты сам не свой последнее время…
…Подергав занавес в последний раз, Айша убедилась — кольца прочно держали набивной ханьский шелк, балка сандалового дерева не прогибалась и не качалась между двумя колоннами арки. Как у Фахра получилось его давеча оборвать — непонятно. Это они так играли с девушками в прятки — и кто-то в занавеску завернулся. Вот уж воистину, мальчику некуда девать прибывающую силу — хорошо, что Тарег забрал его с собой на охоту. Кстати, они должны были вернуться еще до полудня, а солнце уже давно перевалило к вечеру. Рябь пруда отливала золотом, черные тени самшитов и темные морщинки воды колыхали сотни сияющих разбитых блюдец света.
Прикрыв глаза ладонью от нестерпимых бликов, Айша отвернулась — и чернильная тень в галерее шевельнулась. Ахнув:
— Хабиби! — она топнула босой ступней. — Я же просила не пугать меня так!
Примирительно мурча, Тарег опустился на колени и принялся тереться щекой о ее ладонь.
— Сегодня свадьба Аззы, — мягко напомнила ему Айша. — Меня не будет весь вечер, и я вернусь далеко за полночь.
— Тогда мне придется уснуть в одиночестве, — промурлыкали ей в ответ и мягко пофыкали — щекоча, щекоча пальцы теплым нежным дыханием.
«Кого ты хотел обмануть, Тарег?», улыбнулась Айша темной фигуре, резко очертившейся за подсвеченным луной занавесом.
Она млела, облокотившись на подтекающий холодными каплями мрамор стены — лед внутри растаял, и не морозил, а приятно освежал спину. Выпитое легонько кружило Айше голову, и гложущее предчувствие отпустило грудь. В саду одуряюще пахли первые молочные, с желтоватым исподом лепестков, большие весенние розы.
Силуэт в арке шевельнулся — Тарег повернул голову:
— Я устал, Айша. Устал прятаться. Мы словно шаловливые дети, делающие что-то недозволенное…
— Но мы действительно совершаем непозволительное, — мягко отозвалась она. — Я не должна принимать тебя на ложе, я мать халифа и…
— Я люблю тебя, ты любишь меня, я поклялся тебе в этом…
Золотой век подошел к концу: халиф Харун ар-Рашид умер, в завещании разделив царство между двумя сыновьями. На троне сидит старший — пьяница и извращенец. Умный и порядочный младший назначен наследником. Народ ропщет, приближенные младшего брата плетут заговор. На базарах поговаривают, что скоро начнется гражданская война. Приграничье терзает секта воинственных еретиков — и халиф вынужден разбудить Стража Престола. Сумеет ли могущественный маг и военачальник защитить взбалмошного юнца на троне? Это вопрос жизни и смерти как для заговорщиков, так и для сторонников незадачливого правителя.
Про карматские земли ходит множество слухов: там, говорят, от нечисти не протолкнуться. А еще там самая плодородная земля - райский сад, да и только. А войско карматов, рассказывают, - неисчислимо. С боями продвигаясь вглубь аль-Ахсы, воины халифа обнаружат, что слухи лгут. Нечисти что-то не видно. Земля - самая обычная. Да и войско карматов вполне исчислимо - у него тройное численное преимущество. Победы добываются ценой тяжелых потерь, враги каждый раз возвращаются с новыми силами, а изматывающий поход вглубь вражеской территории оборачивается кошмаром почище тех, которыми пугали досужие рассказчики.
Вторая часть романа "Золотая богиня аль-Лат".Умный и образованный халиф аль-Мамун полагает, что может справиться с терзающими страну налетчиками - нужно лишь перебросить армию на карматское побережье. Страж Престола полагает, что халиф ошибается. Тарик знает: карматов не одолеть - ибо им покровительствует могущественный злой дух. Богиню аль-Лат невозможно победить.Никому. Ни человеку, ни сумеречнику. Однако халиф отдал приказ избавить страну от карматской угрозы, и Тарик не может ослушаться. Ему приказали сделать невозможное, и он повинуется.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На этот раз добрая волшебница Марсия отправляется в Срединные Сферы, в темное царство злой волшебницы Альды, чтобы отыскать-таки неуловимого старика, насылающего на мир напасти. Марсии в ее справедливой миссии помогают маленький демон Борфис и Сьюзи, с виду хрупкое волшебное существо, на деле способное поднять одной левой тяжело груженный автомобиль.«— Нам надо срочно отсюда переезжать, — сказал Борфис. — Это надо же! Я прошел целых пять кварталов, чтобы купить пончиков! — Достав из кармана несколько банкнот и какую-то мелочь, он протянул это Марсии.
ЕОБХОДИМЫЕ ПОЯСНЕНИЯ. Автор попытался передать речь героев, как она есть, во всей её колоритности. Поэтому она не слишком литературна и изредка содержит выражения на украинском и польском языках (точнее, на их диалектах). Украинский текст подан курсивом и украинскими буквами, так как иначе получается нечитаемо. Разница в произношении только на две буквы: "е" - читается "э", "и" - читается "ы" (как в иностранных словах типа "цинк" и "мерседес"). Есть ещё обратное "╓", читаемое как русское "е", "╖" - которое "йи", апостроф - который "ъ", но это совсем мелочи.
У каждого, уважающего себя Человека, должна быть Мечта. И у меня она, тоже Есть. Я мечтаю о том, чтобы Великая КИЕВСКАЯ Русь, полностью обновлённая, сильная и справедливая, Возродилась к НОВОЙ жизни на планете, заложив тем самым, первоначальный и мощный фундамент, для дальнейшего объединения всех славян живущих на Земле, в один общий Славянский Дом. Это объединение, должно происходить по Доброй воле Людей, полностью осознанно, без всякого принуждения и исключительно только для Созидания.
Жизнь шестнадцатилетней девушки - Энни Грин - проходила весьма прозаично: она ходила в школу, её брат ездил в университет, а дядя пропадал в командировках. Родители девушки умерли, ещё когда ей было четыре, а её старшему брату шесть, благо их любимый дядюшка взялся воспитывать сирот. Но в самую обычную субботу начались странности: Яков привёл домой людей, заявляющих, что их дядя пропал, а помимо этого, появились странные люди в чёрных одеяниях с недобрыми намерениями по отношению к Энни. Ребята узнали, что в их мире существуют люди с невероятными способностями - Дримеры, использующие психотронную энергию Дрим.
Из реальности в мистику – один шаг. В дни солнцеворота трое друзей, Копа, Зор и Агния, попадают в другой мир при помощи озорных носков и булькающих оборотней.