Яртур - [55]

– Хочу вам радостную весть сообщить, старейшины, – почти прокричал Бутуй. – Княгиня Леля понесла!

– Куда понесла? – икнул удивленный царь Аркасай.

– Забеременела, говорю, княгиня Леля от князя Родегаста. Радуйтесь, люди!

Радость была. Да что там радость – ликование! Иные так по поводу своих первенцев не ликовали, как по поводу этого еще не родившегося Родегастова сына. И тут же в воздух взлетели шутихи – то ли грифонов отпугивали, то ли злых духов. Но никто из гостей на них даже не отреагировал. Попривыкли за двадцать дней сидения.

– За это я выпью, – сказал княжич Смага. – Весть того стоит. Ну, старейшины, за князя Родегаста, его будущего наследника и за нашу общую победу.

И тут же среди всеобщего ликования и братания как гром среди ясного неба ударила весть: княжич Яртур с многотысячным войском пересек границу Асии. Положа руку на сердце, весть эту ждали, но ждали так долго, что многим уже надоело гадать – будет война или не будет. А тут все сразу встрепенулись, засуетились, потянулись к рассолу, дабы окончательно в себя прийти и уже на трезвую голову принять, возможно, самое важное в своей жизни решение. Надо отдать должное племенным вождям, слабых духом среди них практически не нашлось. Как дружно сидели все эти дни за столом, так же дружно и в поход собрались. Многих обнадежила благая весть, пришедшая из покоев княгини Лели. Ну не может такого быть, чтобы Перун, поддержавший князя Родегаста на брачном ложе, вдруг оставил бы его на поле битвы.

– Помяните мое слово, – бодро заявил князь Волох, – не пройдет и десяти дней, как вновь сядем за столы, дабы отпраздновать нашу победу.

И хотя многие еще не отошли от затянувшегося свадебного пира, пророчество князя Себерии было встречено гулом одобрения. И, надо признать, уверенность вождей в победе основывалась не на пустом месте. Еще никому и никогда, во всяком случае в последние лет сто, не удавалось собрать под своей рукой такую силу. Если верить княжичу Хорсу, быстро пересчитавшему силы защитников Асии, то в окрестностях Расены собралось войско в сто тридцать тысяч человек. Правда, князей слегка смущало то обстоятельство, что о рати княжича Яртура не было известно практически ничего. То есть рать-то, конечно, была, но дозорным асам никак не удавалось определить ее численность. Одни называли цифру в сто тысяч, другие и вовсе в семьдесят тысяч. Ну а когда объединенная рать под командованием князя Родегаста миновала половину пути, вдруг стало известно, что волкодлаки, примкнувшие было к Яртуру, изменили ему и переметнулись на сторону Асгарда. Весть, что и говори, была обнадеживающей, но особенной радости среди князей она не вызвала. Волкодлаки славились своим коварством, и многие старейшины предпочли бы вообще с ними не связываться. Тем не менее воеводу волкодлаков Стемира в стане Родегаста встретили с большим почетом и определили ему место в ближнем кругу. Все же пять тысяч опытных воинов – это немалое подспорье в грядущей битве. Боярин Бутуй, утративший за время похода изрядную долю жизнелюбия, собственными ушами слышал рассказ Стемира о рати княжича Яртура. Если верить воеводе волкодлаков, то основу войска внука рахмана Коломана составляли беры во главе с воеводой Глобой и биармцы боярина Невзора. Кроме того, к Яртуру примкнули двадцать тысяч конных орланов, горевших желанием отомстить за князя Ария и княгиню Ладу. Дружина друдов во главе с Шемякичем насчитывала пять тысяч человек. Эти были особенно опасны, ибо могли внезапно появиться в тылу у противника и нанести ему неожиданный удар. Были в войске Яртура и псиглавцы, числом около десяти тысяч. Псиглавцы сражались только пешими, ибо кони просто не подпускали к себе подобных уродов. Зато доспехам и оружию этих полулюдей могли бы позавидовать витязи Асгарда. Собственно, застарелая вражда к псиглавцам и заставила волкодлаков переметнуться к Родегасту.

– А сколько грифонов в войске Яртура? – спросил царь Аркасай.

– Не более трех десятков, – охотно откликнулся Стемир. – Держат их вдали от войска, дабы они не пугали быков и лошадей.

От воеводы волкодлаков князья наконец узнали численность войска, противостоящего им. У Яртура было тридцать тысяч конников и шестьдесят тысяч пехотинцев. Сила, конечно, немалая, но не запредельная.

– А навьи, вампиры и прочая нечисть? – вспомнил вдруг о важном боярин Бутуй, чем слегка подпортил благостное настроение присутствующих.

– Даже и не скажу, – покачал головой воевода. – Сам я их не видел. Поскольку беры, туры и орланы навий близко к себе не подпускают. Зато я видел человека, который этой нечистью управляет. Весенем его зовут. По виду и не скажешь, что из навий. Человек как человек, а нутро гнилое.

Положим, и про волкодлака Стемира никто из князей, находившихся в данную минуту в шатре Родегаста, доброго слова не сказал бы. Хотя если брать только внешность, то мало кто мог сравниться с вождем волкодлаков статью и лицом. Иному и в голову не придет, что перед ним оборотень. Ан нет, стоит только этому молодцу через пень перекувыркнуться, всем сразу станет ясной его истинная волчья суть. Но так или иначе, а многие князья и бояре после этого разговора воспрянули духом. Яртурова рать, поначалу казавшаяся многим неисчислимой, на поверку уступала войску объединившихся князей едва ли не на треть. При таком раскладе можно было воевать, и воевать с большим успехом.