Зима в Нижней Панонии в этот беспокойный для Римской империи год выдалась на редкость мягкой. Во всяком случае, легкий январский морозец не помешал юному императору Грациану отправиться на охоту в сопровождении пышной свиты из военных и гражданских чиновников. Магистр пехоты Нанний долго стоял у окна, наблюдая за суетой во дворе курии, и лишь потом обернулся к своему гостю, сухощавому мужчине лет тридцати пяти с надменным и строгим лицом. Епископ Амвросий Медиоланский был очень влиятельным человеком, к его мнению прислушивались многие высшие чиновники империи, и сиятельный Нанний не был в этом ряду исключением. Епископ почти не притронулся к угощению, выставленному на стол магистром. Впрочем, Амвросий даже среди служителей христианской церкви славился своей воздержанностью в пище. А вино, по слухам, он не употреблял вовсе. Сам Нанний, которого разве что самый беззастенчивый льстец мог назвать примером христианского благочестия, никогда ни в чем себе не отказывал. Вот и сейчас, подойдя к столу, он налил из глиняного кувшина вина в кубок и залпом его осушил. Несколько ярко-алых пятен упали на белое покрывало, но магистр этого даже не заметил.
— Готы разорили Мезию и Фракию, по слухам, они готовы двинуться в Иллирик, — глухо проговорил Амвросий. — А в это время император Грациан предается забавам в окружении высших чиновников империи, одетый в звериные шкуры, словно варвар.
— Грациан молод, — усмехнулся Нанний и присел к столу напротив расстроенного епископа. — Ему нет еще и двадцати лет. В его возрасте удачный бросок копья в тушу зверя порой значит гораздо больше, чем победа, одержанная на поле брани.
— Мы уже потеряли две провинции, — напомнил магистру Амвросий, — и сдается мне, что наши неприятности на этом не закончились. Причем не только на Востоке, но и на Западе. По моим сведениям, сиятельный Нанний, франки вновь готовят вторжение в Галлию и уже нашли себе союзников в лице венедов.
Слова епископа не стали для магистра пехоты откровением. Угроза с Севера была для Римской империи не менее опасной, чем угроза с Востока. Захват франками Паризия означал потерю не только Северной Галлии, но и Британии. Варвары, надо отдать им должное, выбрали для вторжения очень удачное время. Римские легионы в Британии и Северной Галлии уже давно не получали жалование. Волнения в их рядах нарастали. Не исключено, что в создавшейся ситуации они решатся на открытый бунт и попытаются бросить вызов императору Грациану.
— Ты полагаешь, что варвары координируют свои действия? — прямо спросил епископ у магистра.
— Вне всякого сомнения, — кивнул головой Нанний. — Я даже знаю имя человека, который способен договориться не только с франкскими и венедскими вождями, но и с дуксом Британии Магном Максимом.
— Ты имеешь в виду патрикия Руфина? — насторожился Амвросий. — Неужели этот язычник еще жив?
— Он не только жив, но и собирается, по моим сведениям, приехать к нам в Сирмий, — усмехнулся Нанний.
— Зачем? — удивился Амвросий.
— Скорее всего, он надеется найти союзников в окружении Грациана.
— Ты говоришь об этом так спокойно, сиятельный Нанний, словно речь идет о веселой пирушке, а не о заговоре против законного императора, — зло проговорил епископ.
— Я не всесилен, Амвросий, — поморщился магистр. — Ты, видимо, забыл, что у нас не один, а два императора. Наследником умершего Валентиниана провозглашен его младший сын, от имени которого выступает человек, имеющий среди чиновников империи немало сторонников.
— Префект претория Меровлад — варвар, — вспылил епископ. — Римский сенат не позволит ему бесконтрольно распоряжаться судьбой империи.
— Римский сенат — это сборище глупцов и обжор, — вздохнул Нанний, — а за спиной комита Меровлада легионы бойцов, испытанных во многих сражениях. Мы не можем не учитывать этого, Амвросий.
— И что ты предлагаешь? — нахмурился епископ.
— Нам нужен еще один император, — обворожительно улыбнулся собеседнику магистр. — Нам просто необходим зрелый человек, опытный полководец, способный навести порядок в восточной части империи.
— Уж не себя ли ты имеешь в виду, сиятельный Нанний? — насторожился Амвросий.
— Мне хватит забот в Галлии, — покачал головой магистр. — Я имею в виду патрикия Феодосия сына Гонория, прямого потомка императора Трояна.
— Но ведь Гонорий был изменником!
— И что с того? — пожал плечами Нанний. — С какой стати высокородный Феодосий должен отвечать за грехи своего отца? Или тебя больше устроит в качестве императора Востока семилетний Валентиниан, направляемый префектом претория Меровладом?
— Феодосий — язычник, — хмуро бросил Амвросий.
— А Меровлад добрый христианин? — насмешливо спросил Нанний. — Ты уверен в этом, святой отец? Если руг утвердится в Константинополе, Восток будет потерян навсегда не только для Рима, но и для христианской церкви. Варвары будут распоряжаться в этой части империи, как в собственном доме. Христианские святилища будут разрушены, а на их месте язычники построят храмы для своих богов.
Вражда магистра Нанния с префектом Меровладом не являлась тайной для Амвросия. И Нанний, и Меровлад были христианами, но искренность в вере и того и другого вызывала у епископа большие сомнения. По слухам, тот же сиятельный Нанний состоял в близких отношениях с фламином Юпитера и не раз участвовал в языческих мистериях. Различие между магистром и комитом заключалось только в одном: Нанний происходил из семьи римских патрикиев, тогда как Меровлад принадлежал к одному из самых знатных ругских родов. Наверняка префект не утратил связи ни со своими богами, ни с их жрецами. Конечно, епископу Медиолана патрикий Феодосий в качестве правителя Константинополя куда более подходит, чем руг Меровлад. На это, видимо, и делает ставку магистр Нанний, стоящий во главе «римской» партии, которая находится в жестком противостоянии с партией варваров.
