Ярость - [2]
– Сейчас расскажу.
Тропинин отпил глоток прохладного белого вина, внимательно взглянул на бутылочную этикетку и расстегнул принесенную папку.
– Дело потому спешное, что оно довольно щекотливое и как раз касается нашего участия в этом аукционе.
– У нас все дела спешные, другими не занимаемся. А кто это нас там щекочет?
– Эксперты «Сотбиса».
– Вот как! – Улыбка мгновенно слетела с лица Владимира Львовича. – Так ты же говорил, что у нас там все чисто! Я и думать об этом забыл.
– Да, верно, еще три дня назад было чисто. По всем вещам, что мы вывезли в апреле, нами представлены положительные экспертизы. Все они приняты на торги, вещи включены в каталог, показаны на предварительной выставке и будут завтра выставлены на продажу, вот, полюбуйся. – Тропинин положил на стол аукционный каталог. – Однако возникло одно непредвиденное «но»…
– Какое «но»? – беря каталог в руки, нахмурился Владимир Львович, и лицо его снова приняло тяжелое выражение. – Говори толком, что случилось?
– Пока еще ничего непоправимого, но кое-что пошло не так, как планировали. Возникла одна проблема. Услышав слово «проблема», юрист немедленно раскрыл блокнот и приготовился записывать, а его патрон нервно застучал толстыми пальцами по столу. На вид ему можно было дать лет шестьдесят или шестьдесят пять. Неулыбчивый, угрюмый, из-за отвислых щек и брезгливых складок у рта похожий на старого бульдога, он презрительно смотрел на мир темно-серыми бусинками безжизненно-равнодушных глаз. Стариковские, кустистые брови и морщинистые подглазники с фиолетовыми сеточками сосудов также не молодили его собаковидной физиономии. О былой природной силе и, возможно, утраченной красоте этого человека напоминала лишь густая шевелюра седеющих волос, хотя и в ней, на самой макушке, предательски блестела протертая временем, но тщательно зачесанная плешь. Высокого роста, с огромными волосатыми руками, тучный и с сипящей отдышкой от постоянных сигарет, Владимир Львович был крупным, рыхлым мужчиной, имевшим больное сердце, отчего его лицо постоянно пылало приливами багровой крови.
– Двенадцать старых картин, десять работ шестидесятников и кое-что из современного искусства, – спокойным голосом перечислял Тропинин, внимательно наблюдая за тем, какое впечатление на собеседника производит его речь.
– Ну, ну и что? – начиная закипать, раздраженно перебил его Владимир Львович.
– По одной из этих вещей возникла проблема.
– Да не тяни ты! Что за проблема?
– Возникло подозрение в подлинности.
– А что это за вещь?
– «Портрет аристократа» кисти Верещагина с заявленной нами ценой в шестьсот тысяч.
– Вот как! – задумчиво протянул Владимир Львович, вставая с дивана и закуривая сигарету.
– Я поначалу думал, что это спор мнений и вопрос просто во времени, но позавчера портрет сняли с торгов. Теперь для окончательного выяснения уже необходим анализ структуры холста и смыв красок. Сейчас вокруг этого работают мои люди, но если они не получат нужного заключения, то нам потребуется уже не только время, но и деньги, и, по всей видимости, немалые, если мы не хотим, чтобы работа безвозвратно пропала в списке фальшивок.
– А с чего они решили, что это фальшак? – спокойным голосом отозвался Владимир Львович. – Мы-то с тобой знаем, что это музейная вещь.
– Ее, как и все остальные картины, проверили эксперты, и они обратили внимание на нехарактерную для автора цветопередачу в колеровке красок. На этой почве возник спор. Дальше стали копать, просветили, увидели под портретом второй слой, ну и пошло-поехало.
– Второй слой? Проклятье с твоими картинами! – раздраженно прорычал Владимир Львович. – Но откуда он там? Не сами же мы его нарисовали!
Виктор еле заметно улыбнулся и пожал плечами.
– А откуда этот портрет вообще взялся? – чирикая карандашом в блокноте, вкрадчивым голосом попытался разрядить обстановку Бучаков.
Тропинин снял темные очки и вопросительно поднял глаза на Владимира Львовича, в ответ тот равнодушно махнул рукой.
– Ему можешь говорить все.
– Темная история, а мы ее запутали еще больше, – стал пояснять Тропинин.
– Портрет поступил из Вышнегорского изобразительного музея, там он хранился еще со времен перемещения частей фондов крупных музеев в провинцию, которое затевало ельцинское правительство в начале девяностых. В Вышнегорске все эти годы работа числилась на временном экспонировании, как часть коллекции одного очень заслуженного артиста сцены, который, по счастью, умер в прошлом году. Итак, портрет восемь лет провисел в этом богом забытом Вышнегорске, а год назад мы устроили ему экспертизу состояния и по результатам отправили в Петербург на реставрацию. Как вы понимаете, в Вышнегорск вернулась наштукатуренная копия, а сам подлинник был вывезен в Англию. Сейчас он во Франции и выставлен на продажу уже как собственность моего фонда, так что я оказался под ударом.
– Вот уж действительно к счастью, – задумчиво проговорил Владимир Львович, снова усаживаясь на свой диван.
– Что к счастью? Что я под ударом? – прохладным голосом поинтересовался Тропинин.
– Нет, это я так, – закачал головой Владимир Львович. – Я об этом артисте, который удачно помер. Вот уж воистину – не было бы счастья, да несчастье помогло. Ну да бог с ним. Думаю, это дело решаемое. Александр, тебе пока все ясно?
Эта книга написана для тех, кому интересна история развития клубной культуры в нашей стране, для тех, кто хочет знать, откуда появились первые ди-джеи, и для тех, кто прожил в клубах яркие годы своей юности. Культурная ситуация в Ленинграде начала девяностых годов, активно развивающееся сквотерское движение, новая электронная музыка, — все это привело к появлению первого неофициального эсид-хауз-клуба на Фонтанке 145. Автор "Корпорации Счастья" — один из участников событий, знающий жизнь, нравы и людей, которые за прошедшие пятнадцать лет развили гигантскую индустрию клубных развлечений.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.