Янтарный волк - [7]

— Кузя?! — удивленно переспросила девушка, даже краска к лицу перестала приливать от удивления, — имя-то какое классное!

— Имя, как имя, — пожал плечами мальчишка, — Вы цепочку брать будете или как?

Карина молча приняла из рук паренька свой браслет. Кузя повернулся к ней спиной, посчитав свой долг выполненным. Девушка годилась бы ему в старшие сестры, но между ними лежала пропасть. И оборванец отлично понимал, что эту богатую растеряху вовсе не волновало ни его имя, ни то, ел он сегодня или нет. Судя по тому, как она отнеслась к золотой бирюльке, подобных вещиц у нее было много. Кузьма давно привык к своему положению и временами даже гордился своей свободой. Родители его погибли, когда мальчику было около десяти лет, оставшиеся родственники не пожелали забрать к себе.

Однако, через год объявилась двоюродная тетка, которую нашли органы опеки и отдали ей племянника на воспитание. Но в глухом селе жить стало еще хуже, чем в детском доме. Тетка забывала о нем, часто пила, в доме никогда не было даже лишнего куска хлеба, а однажды и вовсе родственница объявила: "Лучше б ты вместе с родителями помер!". Кузьма и решил убежать. Город встретил его высоченными домами, еще большим голодом и неустроенностью. Попавшиеся на пути бездомные приняли его, как родного. Но за подобную благотворительность мальчишке приходилось таскать продукты с прилавков, а потом и вовсе кошельки и сумки.

А в этот раз Кузьму как что-то толкнуло, и вместо того, чтобы схватить цепочку и удрать с ней, он около часа просидел под дверью чужой квартиры, а теперь чувствовал себя униженным.

— Погоди! — теперь уже художница придержала паренька за рукав, — Я не могу тебя просто так отпустить. Мне в жизни не часто такие люди, как ты попадаются.

"Да уж не удивительно. Не пристало богатеньким цыпочкам с помойкой рядом стоять!" — подумал про себя Кузя, резко выдергивая руку из цепкого захвата тонких пальчиков. Девушка не стала удерживать, по инерции поглаживая оборванца по плечу. Тетка никогда не ласкала его, даже наоборот, старалась щедро раздавать подзатыльники. Возможно, будь она родной сестрой отца или матери, все было бы иначе. Хотя и в это Кузя не слишком-то верил.

— Что вам от меня надо?

— Я понимаю, что тебя напрягает подобное обращение. Но мне бы хотелось… пригласить тебя в гости.

— Зачем вам все это? — неожиданно серьезно задал вопрос паренек. Карина задумчиво вздохнула, пытаясь подобрать щадящие самолюбие мальчика слова. В конце концов, не говорить же ему, что ей просто стало его жалко? Еще обидится и тогда пиши пропало. А просвечивающиеся, казалось, даже через несколько слоев одежды, ребра вызывали сильнейший приступ жалости. Кузьма ждал ответа, внимательно глядя на нее. И вдруг ее осенило.

— Дело в том, что я художник, а у тебя очень интересная внешность.

Девушка смотрела на Кузю, воображение ее уже прикидывало, как мог бы падать свет на его портрете, во что он должен быть одет, вырисовывая перед ней мельчайшие детали. Глубокие, светлые глаза придавали ему выражение практически ангельское, однако резкие черты лица, встопорщенные темные волосы и совсем не по-детски сдвинутые брови могли свидетельствовать о непростой жизни оборванца.

— Да? — скептически хмыкнул Кузя, — И чем же она интересна: синяком под глазом или грязью на челюсти?

— У тебя правильные черты лица, прямой нос, красивые брови, форма лица топориком, — констатировала Карина, садясь на ступеньку и пачкая свою светлую куртку.

— Скажите еще "тяпкой"! — фыркнул оборванец.

— Нет, "тяпкой" — это у меня спросонья. А топориком, значит с высокими скулами и несколько суженной нижней частью лица. Есть лица круглые, когда и подбородок широкий и скулы не так ярко выражены, а тут лицо овальное, но не слишком вытянутое. Честно говоря, это мой любимый тип лица.

— "Топориком" — засмеялся паренек, незаметно для себя усаживаясь рядом с Кариной, — Ладно, буду вашим гостем!

— Не вашим, только, а твоим. Карина, — протянула художница руку. Кузьма некоторое время таращился на протянутую ладонь, совершенно не понимая, как такая особа не побоялась тронуть его. Однако от рукопожатия не отказался, еще больше удивляясь тому, что после него девушка не стала доставать платок, чтобы вытереть пальцы.

3.

Карина подумала о том, как отнесется Никита к ее поступку лишь у входной двери. И только потому, что она оказалась заперта изнутри, а не снаружи. Пока девушка ехала в машине, обмениваясь ничего не значащими фразами с новым знакомым, ей даже в голову не пришла подобная мысль. А вот сейчас, когда дрожащие пальцы нашаривали кнопочку звонка, ей стало не по себе. Мало того, что сама навязалась к другу в гости (хотя Никита первый предложил пожить у него, но этого Карина не вспомнила), так еще и какого-то бродягу приволокла к нему в квартиру. По идее ничто не мешало ей поехать к себе домой, но отчего-то художница предпочла отправиться именно к Нику. И теперь искренне об этом жалела.

Особенно, когда дверь все-таки распахнулась, и на пороге обнаружился дошедший до нервного тика друг:

— Ну и где тебя носило? — подозрительно спокойным голосом спросил парень.