Янтарный пляж - [82]

– Например, Янтарную комнату?

– Или информацию о том, кто похитил ее, каким образом она была вывезена из России и, главное, зачем.

– Жадность, – лаконично бросила Онор.

– Верно, жадность. Но до чего? До янтаря? До денег? До мести? До власти, наконец? Пит на все способен. Он скромничать не станет. И при всем этом далеко не дурак.

Онор бросила на Джейка быстрый взгляд. На фоне тусклого лунного света, кое-где пробивавшегося через черные облака, его лицо казалось холодным и отчужденным. Ей стало не по себе. Рядом с ней сидел Джейк, которого она не знала. Человек, который не задумываясь спустит курок своего пистолета, если придется.

– Как ты думаешь, кто украл янтарь? спросила она.

– Груз был в руках Кайла, и именно он вывез его из Калининграда. Я проследил за ним через всю литовскую территорию до самой российской границы. А потом в «Донован интернэшнл» позаботились о том, чтобы мои поиски прекратились.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что я сказал. У твоих братьев больше связей, чем у меня. И им не нравилось, когда я расспрашивал людей о Кайле.

– Но это смешно. Мы же тоже хотим его найти. Мы его любим, он наш брат…

– Верно. Именно поэтому твоя родня не хочет, чтобы его нашел я. Потому что Донованы знают: с Кайлом я обойдусь не так мягко, как они.

– Послушай, – сквозь зубы процедила Онор, – Арчер сказал, что улики против Кайла слишком явные. Такое впечатление, что его нарочно кто-то подставил.

– А может, ему просто не хватило ума замести следы?

– Господи, ну почему ты так упорно не желаешь признать его невиновным?

– Потому что тогда виновным буду я. А это уж увольте, леди. Не собираюсь расплачиваться за грехи твоего брата.

– Но, может, украл кто-то третий? Почему это обязательно должен быть либо ты, либо Кайл?

Джейк что-то буркнул себе под нос, Онор не разобрала, и в десятый раз глянул в зеркальце заднего вида. Их никто не преследовал. Он поставил пистолет на предохранитель и убрал его в кобуру.

– Твой брат питал слабость к одной литовской террористке. Впрочем, ты можешь назвать ее и революционеркой. Все зависит от твоих политических убеждений. Но суть дела не меняется – похоть.

– Похоть? Между прочим, слово «любовь» тоже из шести букв.

– Дерьмо! – выругался Джейк.

– Правильно, и это тоже, – усмехнулась она. – Имей в виду, Кайл в отличие от некоторых вполне способен на настоящее чувство. Помимо похоти.

– Это камень в мой огород, надо полагать?

– Это не камень, а факт. Смирись.

– Считай, что я смирился. А теперь позволь я набросаю пару-тройку фактов в ответ. Только не думай, что они тебе понравятся. Точно так же, как мне вовсе не улыбается перспектива тянуть лямку за Кайла.

Онор судорожно вцепилась в «баранку».

– У меня собственная компания, которая называется «Имерджинг рисорсис», – продолжал Джейк. – В основном я занимаюсь тем, что даю советы корпорациям из развитых стран о том, как вести дела с Россией. которая балансирует на грани между статусом развивающегося государства и сортиром.

Онор бросила на него быстрый взгляд. Джейк смотрел в зеркальце заднего вида со своей стороны.

– Если подойти к делу с умом, если не боишься тяжелого труда и, наконец, если тебе время от времени улыбается удача, – говорил он, – Россию вместе со всем ее ядерным оружием еще можно как-то удержать от сползания в финансовую и политическую пропасть. В противном случае она утянет туда за собой полмира. Что в первую очередь помогает выжить любой стране? Собственная твердая валюта. Находясь в Калининграде и Литве, я выступал в роли неофициального консультанта и рассказывал ребятам из российского и литовского правительств, как можно заполучить эту самую твердую валюту из их янтаря. Ты вообще различаешь разницу между понятиями «твердой» и «мягкой» валюты?

– Твердая валюта может быть без проблем обменена на деньги других государств, – сухо отозвалась Онор. – В отличие от мягкой. За пределами своей страны она ценится меньше туалетной бумаги.

– Ты одна из Донованов, – усмехнулся Джейк. – И разбираешься в международном бизнесе. Правильно. Не имея собственной твердой валюты, на которую можно покупать товары на мировом рынке, Россия и Прибалтика находятся в тяжелом положении и их не ждет ничего, кроме нищенства, стагнации и, как следствие, революции. Разумные люди понимают это и соответственно пытаются строить национальную политику.

– И тут на первый план выходят воровство и Янтарная комната?

– Верно.

Когда Онор повернула на Марин-драйв, облака окончательно поглотили луну и на дороге стало еще темнее.

– Рука об руку с Янтарной комнатой идут алчность, месть и политика, – продолжал Джейк. – Для России это символ жадности нацистов, это пролитая русская кровь, тяжкое воспоминание о Второй мировой войне и, наконец, символ величия царского Золотого века, который, как боятся русские, у них уже никогда не настанет. Коммунизм подорвал экономику России и развратил людей.

Онор вдруг вспомнился один жаркий спор, который она вела как-то с отцом. Они с сестрой хотели уехать из Штатов, чтобы основать собственное дело в какой-нибудь развивающейся стране. Несмотря на то что их братья именно этим и занимались, отец решительно воспротивился.