Янтарь в болоте - [55]

Снаружи было хорошо. День склонился к закату, сладко пахло цветами и разнотравьем, где-то далеко и смутно слышались чужие голоса, а здесь – только шелест листвы над головой да птичий посвист. Еще на дворе было светлее и свежее: все же под каменными сводами дворца, несмотря на все ухищрения зодчих с чарами, постоянно царила некоторая сумрачная сырость. В дневную летнюю жару это было кстати, но не сейчас.

Возвращаться внутрь расхотелось совсем, и Алёна пошла куда глаза глядят. Позади дворца раскинулся целый маленький мир, по которому алатырница успела пройти уже несколько раз, но все поспешая, почти не осматриваясь по сторонам. Ну и ладно, зато вот теперь могла это исправить.

Живая изгородь отделяла парадную часть от большого хозяйства, но никто не мешал гуляющим придворным забредать сюда, на изнанку. Знакомой дорогой Алёна не пошла и сумела найти еще один дивный сад – с ледяным источником, извилистым ручейком и резными горбатыми мостиками над ним. Встретила небольшую кузницу, обнаружила псарню, а потом неожиданно для себя самой вышла с другой стороны к знакомой конюшне и огороженному полю перед ней. Подивилась, как затейливо вьются здешние тропки, и собралась пойти дальше… но замерла, увидев, что поле не пустует, и без труда узнав того, кто гарцевал внутри на гнедом.

Ну то есть как гарцевал… Оказалось, воевода не очень-то ловко держится в седле, даже немного смешно. Конюх Остап же был куда прямее в словах: не заметив Алёны, он с такой душой и удовольствием бранил Олега, что даже привычной к крепкому слову алатырнице стало неловко. Подумалось, что, если бы дед так учил ее саму, ничего путного могло и не выйти, только слезы да обиды. А Рубцов – ничего, на грубость внимания не обращал, знай себе коня подбадривал, и даром что в седле кулем сидел, но держался крепко.

Алёна немного постояла у ограды, облокотившись, а потом и вовсе забралась внутрь и вскарабкалась на забор вблизи столбика, придерживаясь за него для удобства. Мужчина гонял жеребца по небольшому кругу на ближнем краю поля, и до стоящего спиной конюха отсюда было всего несколько саженей, так что девушка прекрасно слышала все – и его голос, и ответы воеводы, и дробный топот коня, и его шумное дыхание. Даже странно, как ее до сих пор не заметили.

– Да что ты руки растопыриваешь, как лядь – ноги?! – воскликнул Остап. – Вместе держи, как честная девка!

Алатырница от такого сравнения захихикала, а воевода не нашел другого момента, чтобы ее заметить. Навряд ли услышал, просто двигался ровно на нее, вскинул взгляд – и повернул лошадь, заводя на круг.

– За языком последи, – бросил конюху.

– Итить какой нежный! Что ж у тебя руки как…

– Да мне-то без разницы, княгини постыдись, – насмешливо ответил Рубцов, намеренно не перебивая, а дождавшись, пока Остап Егорович выскажется, и мотнул головой в сторону сидящей на заборе Алёны.

Конюх обернулся, смерил ее взглядом, сплюнул под ноги и что-то процедил, девушка издалека не расслышала.

– Ну и леший с тобой, будешь перед девкой позориться. Она-то не как пень корявый в седле держится, – без особого труда нашел он новые, менее бранные выражения.

– Так меня и наставляли другими словами, – не удержалась Алёна.

– С ним другими не помогает! – отрезал Остап. – Ишь ты, глянь, приосанился! Сойдет, уже лучше. Никак стыдно стало перед девкой, а?

Алатырница поспела почти к самому началу и потому успела насидеться на заборе и насмотреться на предмет своих дум вдосталь. Когда воевода пускал коня в намет, посмеивалась, сидел тот и впрямь слишком неуклюже, чтобы этого не замечать, а вот на шаге и на рысях – любовалась. Не столько посадкой, сколько ладной фигурой всадника. Простая рубаха из беленого льна с подвернутыми рукавами и расстегнутым воротом обрисовывала широкие плечи, длинные ноги в темных штанах и высоких сапогах крепко сжимали бока коня… Сосредоточенный, собранный, напружиненный – и совсем уже не тянет смеяться над его неуклюжестью.

Наконец Остап решил, что на сегодня довольно, и, велев ученику шагать, ушел с поля, махнув рукой. Олег пустил коня вдоль забора и придержал его, поравнявшись с алатырницей.

– Ну здравствуй, Алёна, – окинул ее внимательным взглядом. – Какими судьбами тут? Да еще одна.

– Погулять вышла, – отозвалась она, чувствуя неловкость. Он ее уже дважды обнимал, а поговорить толком вот только первый раз и выходит… – Случайно сюда забрела. Как вышло, что вы так плохо держитесь в седле?

– Ну вот так. – Он пожал плечами. – Поздно начал учиться, да и когда начал – все через пень-колоду, не до того было. Почему ты скрываешь янтарь от людей? – не стал он ходить вокруг да около и сразу задал самый важный вопрос. – Ты бы ту нежить мигом спалила.

– Ну вот так, – неловко пожала она плечами. – Вам коня выхаживать велели, нельзя ему стоять…

Воевода окинул алатырницу новым взглядом, усмехнулся как-то странно и решил:

– А мы совместим.

Что именно, спросить Алёна не успела. Олег выпустил поводья, потянулся и легко стащил ее с забора, только охнуть от неожиданности и успела. А через мгновение оказалась сидящей боком на холке коня, благо лука у седла была низкая. Воевода одной рукой приобнял ее, невозмутимо прижав к себе, второй – собрал поводья и тронул коня пятками. Тот шумно вздохнул и лениво зашагал вдоль забора.