Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии - [154]
— У вас здесь кончаются следы одного моего знакомого, предавшего наших работников в Р., в Н., затем направленного дальше…
— Это можно будет узнать, — говорит секретарь обкома, — я дам поручение спросить наши группы. Вы считаете, что он попытается пролезть в подполье?
— Если он в ваших краях — безусловно…
— Какие приметы?
— Прозвище Кривой Яшка. Хромает. Неестественно светлые глаза. Лет сорок…
— Достаточно. Налаживайте чаек, а я пойду распоряжусь…
Секретарь идет в глубь сада, слегка насвистывая, — определенным образом и на определенный мотив. Из-за кустов возникает человек, они вдвоем с секретарем скрываются за поворотом дорожки.
Связной обходит шалаш, обнаруживает старый закопченный чайник, висящий над огнем и уже кипящий. В шалаше стоят на ящике жестяные чашки, чай, хлеб, молоко в крынке.
И вот двое мужчин пьют чай. Солнышко ласково светит на их обнаженные головы. Тишина и покой. Кукует кукушка, подает голос удод.
— К завтрему сообщат, — говорит секретарь, наливая чай и доливая его молоком, — у нас связь налажена неплохо. Думаю, что он попытается охмурить наших производственников… Где много людей, там легче быть незаметным… Но зато там легче и прощупывать, кого надо… Придется вам у нас погостить…
— С удовольствием, — откликается связной, кроша хлеб в тарелку с молоком, — это же форменный курорт!
— На другом таком курорте недели две тому назад мы потеряли пятерых, — говорит секретарь.
— Я слушаю кукушку и верю, что она не врет. Лет пятнадцать уже мне отпустила!
— Это у нее любезность к гостю! Мне она больше двух лот еще не предсказывала…
Секретарь улыбается, и никакого чувства обреченности нет на его лице. Нет и бравады. Секретарь — оптимист и жизнелюб, он естествен в своей спокойной уверенности и решительности движений.
— Жалко — до речки далеко, — говорит секретарь, прихлебывая чай, — а то привез бы я сюда после войны жинку с дочкой, пускай, это, лечат хворые нервы… И сам бы к ним на воскресенье приезжал… Моя жинка две вещи обожает: варенье варить и, это, удить рыбу… Просто иногда до драм доходило. Говорю: зачем тебе столько варенья, а она: "Это моя страсть, чтобы каждому было по вкусу!.." Небось не сладко ей в эвакуации — все сюда просилась, да ЦК не разрешил…
— А я вот, товарищ Федор, — произносит связной, — даже и подумать о своих боюсь… Отец у меня, мать, братья, сестры. Ну, братья на фронте. За них не страшно… Сердце ужасно переживает за остальных — они пока на оккупированной территории. И я должен их пореже вспоминать, чтобы естественнее играть роль немца. Вот интересная психология, правда?
— Где вы учили немецкий язык, товарищ Тарас?
— Я с детства рос среди немцев. Закончил немецкую среднюю школу в Германии. Мой отец несколько лет работал в отделении нашего торгпредства…
— Ага. Понятно, — секретарь прислушивается и подымается с места. — Меня, кажется, зовут. Допивайте, это, чай и мойте посуду, я сейчас…
Секретарь поспешно уходит в глубь сада, а связной занимается хозяйством: убирает посуду, подметает веничком у шалаша. Мурлычет песенку.
Возвращается секретарь.
— Все дела да дела, — говорит он, ероша волосы и покашливая в руку, — вот, поверите ли, поступает, это, подписка на военный заем!
— На заем?!
— Да, мы решили, что почетная советская обязанность касается и нас! Правда, единственное различие наше от подписчиков по ту сторону фронта — это то, что подписка вносится наличными…
Связной вдруг что-то вспоминает, поднимает штанину, лезет в голенище сапога, достает золотой портсигар.
— Вот, — говорит он, — получите от меня. Выдали мне в Н. для подкупа начальника концлагеря, но в последнюю минуту удалось отобрать…
Секретарь прячет портсигар, присаживается на сене у шалаша и, выдержав паузу, говорит:
— А ваш Яшка, кажется, уже клюнул… Передают с завода… Там один старичок мастер работает по нашему заданию… Величайшей души человек! Как его ненавидят непосвященные люди! Полиция считает за своего человека, дирекция верит… А он идет по бровке над смертью — потому что так надо, этого требуют интересы родины…
— Яшку мне поручено доставить в штаб, — замечает связной, — как прикажете действовать? Зверь хитер, гестаповской школы…
— Дело возьмем на себя и проведем втихомолку, — отвечает секретарь. Я поручил привести его на одну явку, но с гарантией, что он, это, не успеет сообщить полиции адрес. Там поговорим. Вас пригласим в качестве прокурора…
— Благодарю, — отвечает связной, — Яшка мне особенно дорог: два раза уже уходил от меня! Он и сам не знает, как мы интересуемся его персоной…
— Дело в том, — объясняет секретарь, — что у нас имеются причины, по которым, это, рекомендуется производить поменьше шума, чтобы не волновать особенно полицию и гестапо. Мы готовим одно очень большое дело — вам можно знать для передачи высшему руководству — ни более, ни менее, как восстание, это, большого размаха. Скажем, порядка нескольких тысяч бойцов. Когда фронт приблизится к нам, мы начнем…
— Доложу, — говорит связной. — Вы поэтому и передатчик перевели на ограниченные действия?
— Конечно. С вашего разрешения, я прилягу и пораскину мыслями. Не удивляйтесь, если услышите пение: это помогает думать…
В книгу вошли два произведения выдающихся украинских советских писателей Юрия Яновского (1902–1954) и Михайла Стельмаха (1912–1983). Роман «Всадники» посвящен событиям гражданской войны на Украине. В удостоенном Ленинской премии романе «Кровь людская — не водица» отражены сложные жизненные процессы украинской деревни в 20-е годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда я убеждал себя в том, что мне нечего терять, я и помыслить не мог, что что-то всё-таки осталось. Большое и незримое, что не давало мне перешагнуть черту. Человечность. Это было она. Но сегодня я и её лишился. Лишился подле того, кому она вовсе не была знакома. Должно ли это меня успокоить? Успокоить, когда за стенкой лежат двое моих друзей в "черном тюльпане", ещё утром ходившие по этой земле. Война. Я в полной мере осознал, что у этого слова был солоноватый привкус железа. И бешеная боль потери и безысходности. Понимание собственного бессилия, когда на твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.
Категория: джен, Рейтинг: PG-13, Размер: Мини, Саммари: Пит подумал, что будет, если Тони его найдёт. Что он вообще сделает, когда поймёт, что подопечный попросту сбежал? Будет ли просить полицейских его найти или с облегчением вздохнёт, обрадованный тем, что теперь больше времени может посвятить Рири? В последнее очень не хотелось верить, Питер хотел, чтобы их разговор о его проступке состоялся, хотел всё ещё что-то значить для Старка, даже если совсем немного.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.
«Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека; это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..».
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.