Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии - [155]

Секретарь ложится у шалаша и сосредоточенно следит за тучкой над деревьями. Затем он про себя что-то напевает. И вот громко, приятным тенором секретарь поет:

"Куда, куда, куда вы удалились,

Весны моей златые дни?.."

Связной, с улыбкой взглянув на секретаря, присоединяет к песне свой вторящий голос.

Чудесный получается дуэт: вероятно, его одобрил бы и сам автор музыки.

28. Трибунал

Рабочая квартира на окраине города Д.

Фикусы и герань, бедная обстановка. Ходики с кукушкой на стене. Кровать и деревянная кушетка.

Входит возмущенный Кривой Яшка, в подчеркнуто рабочем виде.

— Это безобразие — отбирать оружие! — говорит он входящему вслед за ним молодому парню. — Если полицейские собаки нападут на наше собрание, мне и отбиваться нечем будет!

— Не нападут, — благодушно отвечает парень, — твоя записка не попала по назначению…

— Какая записка? — небрежничает Яшка, с трудом владея собой. Он начинает подозревать неладное.

Парень ничего не отвечает и открывает дверь в соседнюю комнату:

— Готово, товарищи!

Входит секретарь обкома, связной, мастер Иван Гаврилович и женщина, хозяйка квартиры. Все размещаются, не здороваясь с Яшкой, — он оглядывается, не решаясь сесть.

Появление старика мастера выводит Яшку из равновесия. Он вглядывается в окружающие его лица.

— Что ж это такое? — бормочет он. — Недоразумение…

Он пытается подмигнуть старику, как соучастнику, но тот не обращает на Яшку внимания, тихонько совещаясь со связным.

Все Яшкины сомнения рассеивает парень, приведший его. Он говорит:

— Предатель пытался отправить записку в полицию, но мы это учли…

Парень кладет записку перед секретарем обкома и заканчивает:

— При входе на конспиративную квартиру отобран револьвер марки "Вальтер", а также заряженная граната…

— Позвольте, товарищи" — пытается изменить ход событий Яшка, — я не понимаю, о ком идет речь?

— Вам будет предоставлено слово, — прерывает его председатель-женщина, — речь идет о вас.

— Тогда пригласите товарищей, с которыми я бежал из концлагеря. Они подтвердят, что я не предатель, я рисковал жизнью, спасая их!

— Для какой цели полиция направила вас на завод? — спрашивает женщина-председатель.

— Я не знаю никакой полиции, — отпирается Яшка, — я хотел заработать на кусок хлеба.

— А эта записка?

— Я не писал ее. Мне подбросили…

— Но есть свидетели ваших связей с полицией, — спокойно ведет допрос женщина и взглядывает на старика мастера.

Яшка перехватывает её взгляд.

— Я так и знал! — имитирует он возмущение. — Полиция поручила этому старику провалить меня, оклеветав перед вами! Не выйдет, господин мастер! Я расскажу здесь, как вы ведете двойную игру!..

— Не валяйте дурака, — равнодушным и спокойным голосом говорит связной, и Яшка настораживается, услыхав знакомое в голосе, всматривается в лицо, но лица не узнает!

— Можете мне поверить, — играет в искренность Яшка, — я готов на любую диверсию! Поручите мне убить начальника гестапо…

— Он не дурак, — говорит связному о Яшке женщина-председатель, — он просто выпытывает паши карты, что мы знаем, а что можно скрыть… Слушай ты, шкура полицейская, нам известно все, понимаешь, — все!

— В том числе — казненные в Р., — чеканит связной, — преданные тобой товарищи в Н., твоя биография и вся анкета!

Пауза, все молча глядят на Яшку. Предатель не знает, куда деть глаза.

"Ку-ку!" — прокуковала на часах кукушка.

Яшка вздрагивает и громко вдруг икает.

— Вопрос ясен, — резюмирует женщина, — какой приговор?

Яшка падает на колени:

— Товарищи… Меня заставили… Я заслужу… Я пойду на гибель, но я не хочу позора… Разрешите умереть для общего дела. Я взорву полицию… Подожгу гестапо… Пускай погибну, но не так, как бешеная собака… Простите…

— Довольно, — останавливает Яшку женщина, — ты можешь облегчить свою мнимую совесть, если расскажешь нам все, что знаешь…

— Клянусь родиной, я ничего не знаю!

— Предлагаю смерть, — говорит старик мастер, — такие не имеют права на жизнь… Он пролил столько крови и даже не защищается! Расскажи нам свое мировоззрение, мерзавец. Во имя чего ты жил? Ведь ты же человек, а не скотина… Какие твои идеалы — крокодиловы, что ли? Ты помогал немцам уничтожать нас, ты видел, как умирали наши товарищи, ты слышал их предсмертные слова, — разве они так цеплялись за жизнь, как ты? Нет! Они дорожили жизнью. Но без сожаления отдавали ее за великое дело! А твое какое дело? Говори… Через полчаса твой язык будет холоден, и ты никогда уже им не пошевелишь! Ну, мы слушаем тебя…

Яшка продолжал молча плакать, стоя на коленях.

— Все, — говорит женщина-председатель, — время у нас дорогое. Именем Украинской Советской Социалистической Республики революционный подпольный трибунал в составе… Ну, фамилий наших тебе незачем знать даже перед смертью., рассмотрев дело по обвинению подсудимого Яблочко Т. Д. в предательстве, измене Родине, диверсиях и шпионаже и установив полную доказанность обвинения, приговаривает подсудимого Яблочко Т. Д. к смертной казни. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Подсудимый, ваше последнее слово…

Яблочко медленно поднимается с колен, он уже не играет дурачка, звериное лицо врага покраснело от прилива крови, он нагло всматривается в каждого присутствующего.