Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии - [114]
. Григорий, ваше высокопревосходительство! А отец мой, скромный иерей, имел случай появиться на свет именно в день великомученика Федора Стратилата, ваше высокопревосходительство.
Бибиков. Григорий Федорович, таким образом?
Кваша-Кашенко. Так точно, ваше высокопревосходительство! Сознание того, что ваше высокопревосходительство удостаивает меня частного разговора…
Бибиков. Итак… Вы — Григорий Федорович, я — Дмитрий Гаврилович. Вам ясна моя мысль?
Кваша-Кашенко. Не имея высоких военных доблестей вашего высокопревосходительства, не смею осмелиться…
Бибиков. И между прочим — садитесь. Я человек простой.
Кваша-Кашенко. Я, ваше высокопрево…
Бибиков. Садитесь!
Кваша-Кашенко(садится, вскакивает, снова садится). Без меры возвеличенный, ваше высокопревосходи…
Бибиков. Мне пятьдесят четыре, вам — половина того. Понимаете смысл, э… Григорий Федорович?!
Кваша-Кашенко. Смею ли я не понимать, ваше… Дмитрий Гаврилович? Я перед вами — последний червь, а вы, как отец, как возлюбленный отец, в благоглаголании своем… (Достает платочек, громко сморкается.)
Бибиков. Ценю, ценю. Наш светлейший монарх, незримо присутствующий здесь, дает силы и разум отделять преступное от несущественного, священное от кощунственного, глубоко поэтическое от гайдамацкого…
Кваша-Кашенко. Когда я удирал из лесу, я не надеялся дожить до утра! Только поддержка господина помещика Чухненко, который чудом вырвался из разбойничьих лап, помогла мне спастись.
Бибиков. А Чухненко?
Кваша-Кашенко. Побежал к драгунам, ваше высоко…
Бибиков. Хвалю.
Кваша-Кашенко. Как я докладывал, разбойники держат в плену беспомощного поэта, аки волки невинного ягненка, ваше…
Бибиков. Не говорите! Шевченко далеко не ягненок, мой милый Кваша-Кашенко! Совсем не ягненок! Я не встречал ягненка с таким разъяренным пером! Можете представить, что он написал обо мне! "Безрукий черт" — как вам это нравится?!
Кваша-Кашенко(закрывает ладонями уши). Не слышу, ничего не слышу, ваше высокопревосходительство!
Бибиков. Во-первых, православный человек ни в коем случае не может быть чертом. А, что? Тем более — генерал-губернатор.
Кваша-Кашенко. Ясное дело, ваше высокопревосходительство!
Бибиков. Ага. Вы мне нравитесь, э… Григорий Федорович. Итак, по вашему мнению, бунт имеет тенденцию к распространению на другие имения? Не можете ли вы вспомнить, каких именно слов придерживались бунтовщики, какие требования, чем аргументировали, какой был толчок к бунту, их разговоры, ближайшие планы? Вы понимаете мой вопрос, э… Григорий Федорович?
Кваша-Кашенко. Понимаю, ваше высоко… Понимаю, Дмитрий Гаврилович… Я имел честь докладывать, что видел только двух бунтовщиков — старого деда и кузнеца Охрима.
Бибиков. И лес был полон гайдамаков?
Кваша-Кашенко. И лес был переполнен гайдамаками, ваше превосходительство!
Бибиков. Хорошо. То есть плохо! Почему же художник Шевченко не послушал вашего мудрого совета и не бежал вместе с вами, э… Григорий Федорович.
Кваша-Кашенко. Я притаился в кустах, а его…
Бибиков. Потащили на веревке?
Кваша-Кашенко. Потащили на веревке!.. Простите, не на веревке…
Бибиков. Добровольно пошел с бунтовщиками, не так ли?
Кваша-Кашенко. Ваше высокопревосходительство! Клянусь честью, насильно потащили! Спасайте его из пасти зверя, ваше высо…
Бибиков. Имейте в виду, что художник Шевченко в другом случае осмелился назвать меня "глупым капралом"!
Кваша-Кашенко. Мороз идет у меня по коже, ваше высокопревосходительство!
Бибиков. Совершенно неостроумно с его стороны: капрал — нижний чин, а я генерал-адъютант! Однако мы спасем неблагодарного художника Шевченко… Вы никому ничего не сообщали?
Кваша-Кашенко. Помилуйте, ваше превосходительство! Разве бы я осмелился?
Бибиков. Благодарю. Какой национальности, вы сказали, помещик, в именин которого вспыхнул бунт?
Кваша-Кашенко. Чистый наш, малоросс, ваше высокопре…
Бибиков. Гм. Плохо. Я предпочитал бы поляка. Вот где они у меня сидят — паны-поляки! Эксплуатируют русских крепостных, бунтуют против государства, плюют на православную религию, которую исповедует и его величество! Киевщина, Подолье, Волынь — это не генерал-губернаторство, которым я управляю, это паскудство! Не возражайте! Это — дрянь!
Кваша-Кашенко. Я только преподаватель гимназии, ваше…
Бибиков. Знаю. Кроме того, вы патриот, да, да, я вижу. Кто составлял дворянские списки по этим губерниям?
Кваша-Кашенко. Видимо, его величество, ваше пре… высо…
Бибиков. Негодяи составляли, ежели хотите знать! Получили привилегии русского дворянства, а привычки затаили волчьи! Сговор, бунт, крамола! Вы знаете, сколько я вышвырнул из дворянских списков по моему генерал-губернаторству? Не знаете? Восемьдесят одну тысячу фамилии! Как вам это понравится? Кроме того, в "сомнительные" дворяне записал двадцать две тысячи! "Правильных" дворян оставил пятьсот семейств — это вам что?!
Кваша-Кашенко. Все в руке божьей, ваше высокопревосходи…
Бибиков. Начинают, можно сказать, против самодержца революцию и хотят оставаться в дворянах его величества государя императора! Нет, господа поляки! Я вижу вас насквозь! Моя святая обязанность защищать православных крепостных от католиков!
В книгу вошли два произведения выдающихся украинских советских писателей Юрия Яновского (1902–1954) и Михайла Стельмаха (1912–1983). Роман «Всадники» посвящен событиям гражданской войны на Украине. В удостоенном Ленинской премии романе «Кровь людская — не водица» отражены сложные жизненные процессы украинской деревни в 20-е годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда я убеждал себя в том, что мне нечего терять, я и помыслить не мог, что что-то всё-таки осталось. Большое и незримое, что не давало мне перешагнуть черту. Человечность. Это было она. Но сегодня я и её лишился. Лишился подле того, кому она вовсе не была знакома. Должно ли это меня успокоить? Успокоить, когда за стенкой лежат двое моих друзей в "черном тюльпане", ещё утром ходившие по этой земле. Война. Я в полной мере осознал, что у этого слова был солоноватый привкус железа. И бешеная боль потери и безысходности. Понимание собственного бессилия, когда на твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.
Категория: джен, Рейтинг: PG-13, Размер: Мини, Саммари: Пит подумал, что будет, если Тони его найдёт. Что он вообще сделает, когда поймёт, что подопечный попросту сбежал? Будет ли просить полицейских его найти или с облегчением вздохнёт, обрадованный тем, что теперь больше времени может посвятить Рири? В последнее очень не хотелось верить, Питер хотел, чтобы их разговор о его проступке состоялся, хотел всё ещё что-то значить для Старка, даже если совсем немного.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.
«Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека; это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..».
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.