Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии - [107]
Эконом. Пойдет, уважит барина, возврати гея к молодому и казачкой, и с подарками… Я бы и сам пошел, да стар уже…
Дед Иван. Знаем, за какими подарками к барину водят.
Борщ. Господи помилуй и спаси нас, грешных!
Ярема. Где же правда на свете? Барин мне слово дал! Вдвоем с Оксаной отработаем ему подать.
Эконом. Спрячь свой гонор на ужин!
Ярема. Казацкую жену да к барину!
Петро (задиристо). Ну да!
Эконом. Не пойдет сама — за косы потащим!
Ярема. А кукиш вам, мосци пане! Казацкий дом — не барский хлев! Позову соседей — за вами и след простынет!
Эконом. Зови, зови, бунтовщик!
Ярема. Эй, казаки!
Охрим (встает). Я!
Дед Иван (встает). Я!
Петро (поднимается). И я тоже!
Ярема (к Борщу). А вы, крестный? Разве не казацкого рода? Разве вы в реестр не записаны!
Борщ. Род казацкий, да достатки у меня не твои — карпатские!
Эконом. Хорошо, Ярема. Зубы щеришь? Нашивай лубок на штаны, а то больно будет!
Охрим. Руки коротки до наших штанов!
Дед Иван. Хватай барского прислужника!
Эконом. Не твое дело! Старая рвань!
Охрим. Ов!
Эконом. Овкни мне еще раз!
Охрим. Ов!
Мать. Опомнитесь, люди добрые! Пейте чарку, господин аксиом…
Эконом. Не приставай. Барин ждет.
Охрим. Чтоб он лопнул, ожидая!
Эконом. Берите невесту под руки…
Ярема. Люди добрые, станем сообща! Что крепостной, что казак — одна честь у барина! Дадим отпор Чухненко! Роду и прароду отныне завещаю — станем барину поперек дороги!!
Эконом. Бунтовщик!
Ярема. Вон из моей казацкой хаты, барский блюдолиз!
Эконом. А берите-ка невесту за косы, чтобы не вырывалась! Поведем, как царицу! С богом!
Мать. Ох, горюшко мое!
Эконом. Кто будет мешать — бей моей рукой!
Дед Иван. Не подходи!
Надзиратели отталкивают деда в толпу.
Охрим. Бейте их, проклятых!
Надзиратели отталкивают и Охрима.
Ярема. Крепостные! Неужели вас не печалит казацкое горе! Опомнитесь, люди добрые! Встанем, как один!
Борщ. Не замахивайся на барина, крестник…
Ярема. Я не лезу в его дворец! Так почему же он прется ко мне?!
Эконом. Прочь с дороги!
Ярема. Эй, люди! Хоть один встаньте!
Эконом. Зови на сломленную голову!
Шевченко (выходит вперед). Почему же на сломленную? Я стану на целую!
Эконом. Ов!
Охрим. Вот вам и ов!
Ярема. Не ваша забота, господин, к нам становиться! Сегодня вы встанете, а завтра посмеетесь и уйдете прочь… Не нужно!
Шевченко. Сами отобьетесь?
Петро. Ну да!
Эконом. Если шутки не понимать, так захочется и отбиваться! Я узнал вас, господин… Доброго здоровья, господин…
Шевченко. Так это такие шутки? А если мы вас за шутки разложим во дворе, да всыплем палок подходящих?
Эконом. Я барский слуга, господни!
Дед Иван. Вот видишь, самому нужно было бы лубки нашивать!
Шевченко. Как люди скажут? Бить или отпустить?
Мать. Пускай барские слуги идут себе с богом, господин!
Охрим. За чужой головой шли — и свои несли?!
Дед Иван. Дать им трепки!
Оксана. Я прощаю…
Ярема. Пусть будет так, как невеста сказала…
Шевченко. Идите, эконом, подобру-поздорову. Налейте чарку на дорогу…
Эконом. Мы и так… Спасибо, господни… (Пятится к двери, надзиратели за ним.)
Борщ. Видать, вы таки сильный, господин!
Шевченко. Не зря Кармелюк поставил меня посажёным отцом!
Мать. Спасибо вам, господин!
Шевченко. Не за что, мама! Да не зовите меня господином, ну его к лешему, — Тарас, да и все!
Ярема. Если бы Кармелюк был жив, он взял бы вас, Тарас, к себе есаулом!
В дом входит слепой дед-кобзарь с бандурой за плечами, сумка, палка, без шапки.
Кобзарь. (останавливается посреди комнаты, кланяется во все стороны). Добрым людям на многие лета! Жениху и невесте — долгий век, добрый скок и детей ворох! Здравствуйте!
Шевченко. Пугу, пугу!
Кобзарь (повернул голову). А ну-ка еще отзовись!
Шевченко. Пугу, пугу!
Кобзарь. Так это ты, Тарас?
Шевченко. Я, Остап!
Кобзарь. А стань-ка поближе, чертов сын, да обнимемся!
Шевченко. А стану ближе, стану ближе, старый леший! (Целуются.)
Мать. Садитесь, святой человек, к столу! Окажите честь нашему столу, кобзарь! Угощайтесь, гости мои милые!
Кобзарь (садится). Одну свадьбу отгулял, на другую попал!
Шевченко (подносит рюмку). Окропи душу, Остап.
Кобзарь (пьет). Пошла водка по животу, как брехня по селу!
Шевченко. А что, пане Остап, какие новости слышно на белом свете? Может, где-нибудь уху ножами хлебают, а ложками хлеб режут?
Кобзарь. Уху выхлебали, хлеб разрезали, да за господ взялись!
Шевченко. Может, где полицию лихорадка трясет или губернатора за печенку схватило?
Кобзарь. Не слушают ли нас чужие уши, Тарас?
Охрим. Все свои, господин кобзарь.
Борщ. Истинно так!
Свашка. Может, и так, а может, и нет.
Кобзарь. Не раз, бывало, кобзу мне ломали, не раз дорожную пыль своими плечами вытирал.
Ярема. Стоят соседи, кобзарь?
Кобзарь. Это ты, Ярема? А почему же вы не пришли да не стали рядом?
Охрим. Да ведь дороги к ним перерезаны! С чем пойдешь супротив солдатского оружия?
Шевченко. Восстали соседи или только собираются восставать? И где твоя шапка, Остап?
Кобзарь. А где же моя шапка, Тарас? Когда бежал через лес, не чуял под собой дороги, — поводыря своего потерял, не то что шапку.
Ярема. Не устояли соседи?
Кобзарь. Трое убитых, десять в кандалах, избитых плетями бессчетно, полсела горит!
Мать. Ох, горе мне, горе!
Шевченко.
В книгу вошли два произведения выдающихся украинских советских писателей Юрия Яновского (1902–1954) и Михайла Стельмаха (1912–1983). Роман «Всадники» посвящен событиям гражданской войны на Украине. В удостоенном Ленинской премии романе «Кровь людская — не водица» отражены сложные жизненные процессы украинской деревни в 20-е годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда я убеждал себя в том, что мне нечего терять, я и помыслить не мог, что что-то всё-таки осталось. Большое и незримое, что не давало мне перешагнуть черту. Человечность. Это было она. Но сегодня я и её лишился. Лишился подле того, кому она вовсе не была знакома. Должно ли это меня успокоить? Успокоить, когда за стенкой лежат двое моих друзей в "черном тюльпане", ещё утром ходившие по этой земле. Война. Я в полной мере осознал, что у этого слова был солоноватый привкус железа. И бешеная боль потери и безысходности. Понимание собственного бессилия, когда на твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.
Категория: джен, Рейтинг: PG-13, Размер: Мини, Саммари: Пит подумал, что будет, если Тони его найдёт. Что он вообще сделает, когда поймёт, что подопечный попросту сбежал? Будет ли просить полицейских его найти или с облегчением вздохнёт, обрадованный тем, что теперь больше времени может посвятить Рири? В последнее очень не хотелось верить, Питер хотел, чтобы их разговор о его проступке состоялся, хотел всё ещё что-то значить для Старка, даже если совсем немного.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.
«Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека; это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..».
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.