Янки при дворе короля Артура - [89]

— Я рѣшительно не могу понять, какимъ образомъ они могли найти виновныхъ въ такое короткое время.

— Какихъ еще виновныхъ? Они вовсе и не входятъ въ таки подробности. Они осудили ихъ всѣхъ гуртомъ. Развѣ вы не знаете закона? Римляне оставили его намъ въ наслѣдство, когда уходили отсюда: если рабъ убьетъ своего господина, то всѣ его рабы должны быть преданы смертной казни.

— Совершенно вѣрно, я совсѣмъ было забылъ объ этомъ. А когда они будутъ казнены?

— Въ теченіе двадцати четырехъ часовъ; другіе же говорятъ, что еще подождутъ нѣсколько дней, пока не найдутъ этимъ временемъ пропавшаго…

— Пропавшаго! — Я почувствовалъ себя какъ-то неловко.

— Неужели они найдутъ его? Съ самаго разсвѣта приняты всѣ мѣры. Поставленъ караулъ у городскихъ воротъ съ однимъ изъ рабовъ, который хорошо его знаетъ и никто не можетъ пройти безъ того, чтобы его не осмотрѣли.

— Можно видѣть мѣсто, гдѣ заключены остальные рабы?

— Снаружи, конечно… Но внутри, впрочемъ, тебѣ этого и не нужно.

Я спросилъ адресъ тюрьмы для будущихъ справокъ и поскорѣе скрылся. Я повернулъ въ другую улицу и вошелъ въ первую попавшуюся лавку готоваго платья. Я спросилъ себѣ грубую одежду, подходящую для простого моряка, который собирается въ дальнее плаваніе, затѣмъ подвязалъ щеку бѣлою повязкою, сказавъ, что у меня болятъ зубы. Это нѣсколько скрывало мои синяки и придало мнѣ другой внѣшній видъ. Я теперь мало походилъ на самого себя. Затѣмъ я нашелъ телеграфную проволоку и шелъ по ея направленію до ея станціи. Это была небольшая комната надъ мясною лавкою, что доказывало, что дѣла по телеграфной линіи не были особенно бойки. Молодой служащій дремалъ за своимъ столомъ. Я вошелъ, заперъ за собою дверь на ключъ, который спряталъ себѣ за пазуху. Это испугало молодого человѣка и онъ хотѣлъ было закричать.

— Молчите, — сказалъ я ему; — если вы произнесете хотя одинъ звукъ, то умрете. Идите къ вашему аппарату! Живѣе! Позовите Камелотъ.

— Это меня крайне удивляетъ! Какимъ образомъ такой человѣкъ, какъ вы, можетъ знать обо всѣхъ этихъ дѣлахъ…

— Позовите Камелотъ. Я — человѣкъ, исполненный отчаянія. Позовите Камелотъ, или уходите отъ аппарата, я позову самъ.

— Какъ, вы?

— Конечно! Теперь прекратите вашу болтовню. Позовите дворецъ.

Онъ позвалъ.

— Теперь вызовите Кларенса.

— Какого Кларенса?

— Кто бы это ни былъ. Скажите, что вамъ нужно Кларенса и вы получите отвѣтъ.

Онъ исполнилъ мое приказаніе. Мы прождали пять, десять минутъ. О, какъ мнѣ это показалось долго! — затѣмъ послышалась трескотня, которая была такъ же мнѣ знакома, какъ человѣческій голосъ: вѣдь Кларенсъ былъ мой ученикъ.

— Типерь, мой милый, — сказалъ я служащему, — пустите меня! Тамъ, быть можетъ, не знали моего способа ударенія и вашъ вызовъ былъ необходимъ; но теперь я справлюсь самъ.

Онъ уступилъ мнѣ свое мѣсто и сталъ было подслушивать, но я употреблялъ шифръ. Я не терялъ времени въ привѣтствіяхъ съ Кларенсомъ, а прямо приступилъ къ дѣлу:

— Король здѣсь и въ большой опасности. Насъ полонили и привели сюда, какъ рабовъ. Мы никакъ ни можемъ доказать нашихъ дѣйствительныхъ личностей — а я теперь и нахожусь даже въ такомъ положеніи, что не могу сдѣлать никакой попытки… Пошлите телеграмму въ здѣшній дворецъ, которому тогда будетъ извѣстно положеніе короля. Скоро получился отвѣтъ:

— Тамъ ничего не знаютъ о существованіи телеграфа; эта линія недавно проведена. Лучше и не предпринимать этого; васъ, пожалуй, успѣютъ повѣсить. Придумайте что-нибудь другое.

Могутъ насъ повѣсить! Я рѣшительно терялъ голову. Но вдругъ у меня блеснула мысль и я тотчасъ телеграфировалъ:

— Пошлите пятьсотъ вооруженныхъ рыцарей съ Лаунсело во главѣ; пусть они ѣдутъ, какъ можно скорѣе. Затѣмъ имъ слѣдуетъ въѣхать въ городъ черезъ юго-западныя ворота и поискать тамъ человѣка съ бѣлою повязкою на правой рукѣ.

Я быстро получилъ отвѣтъ:

— Они отправляются черезъ полчаса.

— Прекрасно, Клареисъ, теперь объявите здѣшнему служащему, что я одинъ изъ вашихъ пріятелей и настоящій головорѣзъ; онъ долженъ быть скроменъ и ничего не говорить о моемъ посѣщеніи.

Аппаратъ опять затрещалъ, и я поспѣшилъ уйти. Я сталъ разсчитывать. Черезъ полчаса будетъ девять часовъ. Рыцари въ полномъ вооруженіи не могутъ ѣхать слишкомъ скоро. Конечно, если теперь дороги хороши и не будетъ ни снѣга, ни грязи, то ихъ путешествіе нѣсколько ускорится; имъ придется много разъ мѣнять лошадей; такимъ образомъ, они будутъ тутъ въ шесть или нѣсколько позднѣе; еще будетъ довольно свѣтло; они хорошо разглядятъ бѣлую повязку на моей рукѣ и я приму надъ ними начальство. Мы окружимъ тюрьму и освободимъ короля. Все пойдетъ отлично, хотя я предпочиталъ бы, чтобы это было въ полдень, тогда все это приняло бы болѣе театральный видъ.

Теперь я подумалъ, что мнѣ слѣдовало бы сойтись съ тѣми и заставить ихъ узнать меня; это, пожалуй, помогло бы мнѣ совершить освобожденіе короля и безъ помощи рыцарей. Но для этого мнѣ слѣдовало надѣть подходящій костюмъ и дѣйствовать какъ можно осторожнѣе. Мнѣ необходимо было явиться къ этимъ людямъ въ самомъ роскошномъ нарядѣ. Но не могъ же я прямо перескочить изъ холщеваго платья въ бархатное. Мнѣ пришлось бы сдѣлать это постепенно, переходя отъ грубаго платья къ лучшему, затѣмъ еще къ лучшему и такъ далѣе, пока, наконецъ, ни дойду до шелка и бархата. Такимъ образомъ я и рѣшился сдѣлать.