Янки при дворе короля Артура - [88]

Но онъ не подошелъ ко мнѣ. Онъ только окинулъ насъ бѣглымъ взглядомъ, постоялъ съ минуту и ушелъ; вѣроятно, въ то время онъ думалъ о чемъ-нибудь другомъ; затѣмъ онъ вернулся къ двери и прежде чѣмъ кто-либо подумалъ о томъ, что онъ будетъ дѣлать, какъ онъ вышелъ и заперъ за собою дверь.

— Живѣе! — произнесъ король, — верни его обратно!

Конечно, это и слѣдовало дѣлать, я мигомъ вскочилъ съ постели и бросился за нимъ; но въ то время не было освѣщенія и стояла темная ночь. Но я замѣтилъ какую-то темную фигуру въ нѣсколькихъ шагахъ отъ меня. Я бросился на эту фигуру и тугъ у насъ началась борьба! Мы бились, барахтались, колотили другъ друга; вокругъ насъ собралась толпа, которая очень интересовалась стычкой и подбодряла насъ, точно это дѣло касалось лично ихъ. Но вдругъ позади насъ раздался сильный шумъ; половина жителей разбѣжалась въ разныя стороны и вся ихъ симпатія къ намъ совершенно остыла. Замелькали фонари по всѣмъ направленіямъ; это была стража, приближающаяся къ намъ все болѣе и болѣе. Но вотъ я почувствовалъ на своемъ плечѣ алебарду и я зналъ, что это значитъ. Я былъ подъ стражею и меня заключатъ въ тюрьму, точно такъ же, какъ и моего противника. Насъ повели въ тюрьму и съ каждой стороны у насъ было по стражу. Это было ужасное несчастье! Я старался представить себѣ, что будетъ, если вдругъ мой противникъ окажется моимъ хозяиномъ, на котораго я напалъ; что, наконецъ, выйдетъ изъ этого, если насъ запрутъ въ общую камеру съ нарушителями тишины и закона, какъ это обыкновенно дѣлали; и тогда могло выйти…

Какъ разъ въ это время мой противникъ повернулъ лицо въ мою сторону, слабый свѣтъ отъ фонаря стражей какъ разъ упалъ на его лицо и дѣйствительно это не былъ нашъ хозяинъ!

ГЛАВА XIII. Ужасное положеніе.

Спать? Это было невозможно. Весьма понятно, что это оказалось немыслимымъ въ тюремной камерѣ, гдѣ было такъ шумно; тутъ было много пьяныхъ, кто ссорился, кто распѣвалъ пѣсни. Но то, отчего я не могъ заснуть, кромѣ шума, была мысль о томъ, какъ бы поскорѣе выйти изъ этого ужаснаго мѣста и узнать, что происходило теперь въ помѣщеніи рабовъ, откуда я такъ неудачно освободился.

Это была длинная, предлинная ночь, но и она кончилась и забрезжило утро. Меня позвали къ допросу. Я далъ полное и отчетливое показаніе. Я объяснилъ, что состою въ рабствѣ у графа Грипъ, который какъ разъ съ наступленіемъ сумерекъ пріѣхалъ въ гостинницу, находящуюся въ деревнѣ и лежащую по ту сторону рѣки; графъ расположился тамъ ночевать, какъ вдругъ почувствовалъ себя очень худо. Онъ послалъ меня въ городъ и велѣлъ пригласить самаго лучшаго врача. Я, конечно, поспѣшилъ исполнить приказаніе своего господина и бѣжалъ, что было мочи; ночь была темная и я нечаянно натолкнулся на этого простолюдина, который схватилъ меня за воротъ; я сталъ умолять его отпустить меня, разсказалъ ему объ угрожающей опасности графу…

Этотъ простолюдинъ прервалъ меня, сказавъ, что все это была ложь; онъ сталъ разсказывать, какъ я, не говоря ни слова, напалъ на него, затѣялъ съ нимъ драку, опять не говоря ни слова…

— Молчать, бездѣльникъ! — закричалъ на него судья. — Взять его и дать ему нѣсколько ударовъ бичемъ, чтобы проучить его, какъ слѣдуетъ въ другой разъ обращаться съ слугою знатнаго господина. Ступайте!

Тогда судъ отпустилъ меня, приказавъ мнѣ объяснить моему господину, что эта непріятность случилась вовсе не по винѣ суда. Я сказалъ, что не премину сообщить объ этомъ моему господину и меня отпустили; но не успѣлъ я выйти за дверь, какъ меня вернули и спросили, почему я тотчасъ же не объяснилъ всего дѣла, какъ слѣдуетъ. На это я отвѣтилъ, что меня до такой степени избили, что я рѣшительно потерялъ всякое сознаніе и вовсе не подумалъ объ этомъ, — послѣднее, конечно, была правда.

Я не сталъ ожидать завтрака. Я поспѣшилъ, какъ можно скорѣе, въ квартиру рабовъ. Но она была пуста; тамъ никого не было! а, никого не было, кромѣ трупа самого хозяина. Онъ лежалъ весь избитый и буквально превращенный въ мягкую массу; ясно было видно, что тутъ происходила ужасная борьба. У дверей квартиры стоялъ на телѣгѣ гробъ грубой работы, а рабочіе съ помощью полиціи пробирались сквозь столпившуюся толпу, чтобы пронести гробъ въ квартиру.

Я подошелъ къ одному человѣку очень скромно и скорѣе бѣдно одѣтому, думая, что онъ не откажется дать мнѣ нѣкоторыя свѣдѣнія.

— Тутъ было шестнадцать рабовъ, — сказалъ мнѣ этотъ человѣкъ, — ночью они взбунтовались противъ своего хозяина и ты видишь, чѣмъ это кончилось.

— Хорошо; но какъ это началось?

— Здѣсь не было другихъ показаній, кромѣ показаній рабовъ. Они разсказывали, что одинъ изъ рабовъ, самый дорогой изъ всей партіи, какимъ-то страннымъ образомъ освободился отъ своихъ цѣпей, вѣроятно, посредствомъ волшебства — у него не было ключа, а между тѣмъ замокъ не оказался сломаннымъ. Когда хозяинъ открылъ побѣгъ этого раба, то пришелъ въ отчаяніе и сталъ бить всѣхъ рабовъ своею дубиною, тѣ возмутились противъ него и вотъ видите, чѣмъ все это кончилось.

— Это ужасно. Конечно, этимъ рабамъ плохо придется на судѣ?

— Судъ уже конченъ.

— Конченъ!

— Неужели ты думаешь, что они будутъ недѣлю возиться съ такимъ простымъ дѣломъ? Они занимались этимъ не болѣе получетверти часа.