Янки при дворе короля Артура - [57]

Король вздрогнулъ съ головы до ногъ. Одинъ изъ клерковъ чуть не упалъ въ обморокъ, а другой былъ близокъ къ этому. Патеръ, наконецъ, собрался съ духомъ и сказалъ съ негодованіемъ:

— Довольно! Ступайте!

Но я сталъ просить короля подвергнуть испытанію моего кандидата. Король сталъ было подаваться моимъ просьбамъ, но коммисія заявила, что не станетъ экзаменовать сына ткача. Мнѣ было хорошо извѣстно, что члены этой коммиссіи и не съумѣли бы проэкзаменовать его; поэтому я сталъ просить короля дозволить моимъ профессорамъ подвергнуть его испытанію. Это было дозволено. Тогда и началось испытаніе. Пріятно было слушать, какъ этотъ юноша ясно и отчетливо отвѣчалъ на всѣ вопросы касательно военныхъ наукъ: тактики, артиллеріи, фортификаціи; онъ говорилъ о минахъ и о контръ-минахъ; о сраженіяхъ, о стратегическомъ значеніи мѣстностей; объ осадѣ крѣпостей; о различнаго рода пушкахъ; о револьверахъ, о ружьяхъ и употребленіи ихъ. Онъ оказался также сильнымъ и въ математикѣ, и въ космографіи. Когда экзаменъ кончился, онъ отдалъ честь по военному и вытянулся. Я очень гордился этимъ юношею, такъ какъ видѣлъ, что партія выиграна и на моей улицѣ праздникъ.

Образованіе великая вещь! Этотъ, подвергавшійся испытанію юноша, былъ тотъ самый малый, который при поступленіи въ Уэстъ-Поантъ на мой вопросъ: «Что будетъ дѣлать генералъ, если во время сраженія подъ нимъ убьютъ лошадь»? — отвѣчалъ: «Онъ долженъ скорѣе убѣжать!»

Затѣмъ вызвали одного изъ дворянъ. Я хотѣлъ предложить ему нѣсколько вопросовъ и потому сказалъ:

— Ваша милость умѣетъ читать?

Его лицо вспыхнуло и онъ съ жаромъ обратился ко мнѣ:

— Принимаешь ты меня за клерка, что-ли? Въ моихъ жилахъ течетъ не такая кровь…

— Отвѣчайте на вопросъ!

Онъ нѣсколько умѣрилъ свой пылъ и отвѣтилъ:

— Нѣтъ!

— Умѣете-ли вы писать?

Онъ опять сталъ было входить въ различные комментаріи, но я опять его остановилъ:

— Отвѣчайте прямо на вопросъ; здѣсь не дозволяется входить въ какія-либо разсужденія. Отвѣчайте, умѣете-ли вы писать?

— Нѣтъ!

— Знаете-ли вы таблицу умноженія?

— Я не понимаю, что вы подразумѣваете подъ этимъ?

— Сколько будетъ 6 разъ 9?

— Это скрытая отъ меня тайна по той причинѣ, что углубленіе въ такія знанія вовсе мнѣ не нужно; я избѣгаю даже знакомства съ этимъ.

— Если А торгуетъ у B бочку луку, стоющаго 2 пенса за четверикъ, въ обмѣнъ на овцу, стоющую 4 пенса, и собаку, которая стоитъ одну пенни, а С убьетъ собаку прежде, чѣмъ она ощенилась, такъ какъ она его укусила, принявъ за D, то какую сумму долженъ получить А отъ B и какую часть платятъ за собаку С или D и кто будетъ получать деньги? Если А, то одной пенни будетъ ли достаточно, или можетъ-ли онъ требовать добавочную сумму за ожидаемый приплодъ?

— По истинѣ сказать, я еще никогда не слыхалъ такихъ вопросовъ, которые могутъ только разстроить умъ человѣка и смутить его мысли. Къ чему заставлять меня разбираться со всѣми этими бочками, собаками, съ этими людьми, носящими какія-то безбожныя имена; неужели они не могутъ сами разобраться безъ меня; если я впутаюсь сюда, то еще причиню кому-нибудь убытокъ, а я былъ бы въ отчаяніи, если бы кому-нибудь сдѣлалъ зло, хотя и неумышленно.

— Что вамъ извѣстно относительно притяженія и тяготѣнія?

— Быть можетъ, его милость король обнародовалъ объ этомъ въ то время, когда я лежалъ больной въ началѣ года, и я объ этомъ ничего не слыхалъ.

— Что вы знаете о наукѣ оптики?

— Я знаю губернаторовъ, сенешаловъ замковъ, шерифовъ и массу подобныхъ почетныхъ должностей, но то, что вы называете наукою оптики, я еще никогда не слыхалъ, быть можетъ, эта вновь учрежденная должность.

— Да, въ этой странѣ.

Попробуйте втолковать такому молюску что-либо иное, кромѣ существованія оффиціальныхъ должностей здѣсь, подъ солнцемъ! Сдѣлавъ ему еще нѣсколько вопросовъ, я передалъ его профессрамъ, которые подвергли его испытанію изъ военныхъ наукъ. Но и тутъ онъ оказался совершенно несвѣдущимъ. Онъ зналъ о военномъ дѣлѣ тогдашняго времени: о нанесеніи ударовъ изъ-за куста мнимымъ людоѣдамъ, о боѣ быковъ, о сраженіи на турнирахъ, и больше ничего, такъ что онъ являлся совершенно безполезнымъ, Затѣмъ мы вызвали другихъ дворянчиковъ и тѣ всѣ оказались совершенными невѣждами. Я передалъ ихъ въ руки главы коммисіи, съ полнымъ сознаніемъ, что ихъ пирогъ будетъ изъ затхлой муки. Ихъ предупредительно экзаменовали о различныхъ преимуществахъ:

— Прошу сказать ваше имя?

— Пертиполь, сынъ сэра Пертиполя, барона Барлэй Мэшъ.

— Вашъ дѣдъ?

— Тоже сэръ Пертиполь, баромъ Барлэй Мэшъ.

— Прадѣдъ?

— То же имя и титулъ.

— Прапрадѣдъ?

— Не знаю, милостивый сэръ, тутъ уже линія теряется.

— Но это ничего. Четырехъ поколѣній вполнѣ достаточно и это отвѣчаетъ требуемымъ правиламъ.

— Какимъ правиламъ? — спросилъ я.

— По правилу требуется четыре поколѣнія дворянства, иначе кандидатъ ни можетъ быть выбранъ.

— Человѣкъ не можетъ быть произведемъ въ лейтенанты арміи, если онъ не докажетъ четырехъ поколѣній дворянства?

— Именно такъ; но не только онъ не можетъ быть произведенъ въ лейтенанты, но вообще въ офицеры.

— О, это удивительная вещь! Но почему требуется именно это достоинство?

— Почему? Это слишкомъ смѣлый вопросъ, милостивый сэръ и патронъ.