Ядерный принц - [22]

Сан Саныч зарегистрировался в оргкомитете, получил ключи от номера, предназначенного ему для проживания, и отправился к своему домику по тенистой дорожке. Отель представлял собой некий оазис в каменистой пустыне, покрытый буйной растительностью. Среди пальм и непроходимых зарослей лиан прятались маленькие домики, соединенные тропинками из плиток, было несколько бассейнов и теннисных кортов. В пышной зелени деревьев на все голоса орали птицы, создавая ощущение уединенности, даже какой-то первобытной изолированности от суетного, шумного, пыльного человеческого мира.

В номере был прохладный полумрак. Сан Саныч включил телевизор. Америка жила своей жизнью. Обсуждала, пела, танцевала, спорила и рекламировала, рекламировала, рекламировала. Сан Саныч заинтересовался криминальной хроникой. Из речи диктора он понял, что Америка захлебнулась волной детской преступности. Два пацана четырнадцати и тринадцати лет открыли у школы пальбу, в результате чего четырех человек подстрелили. Дебильного вида тринадцатилетняя девица стреляла в учительницу за то, что та поставила ей неправильную оценку. Один десятилетний маленький ушастенький угнал родительскую машину и заставил кучу людей за ним гоняться. Полицейские сумели ему все четыре колеса прострелить, а он после этого еще пятнадцать километров со скоростью 80 миль в час на ободах проехал, остановиться боялся. Удалось даже заснять этот эскорт: спереди полицейская машина с мигалкой, по бокам машины и сзади хвост из санитарных машин.

Во время показа этого эскорта появился Алисовский. Его определили соседом к Сан Санычу.

- А я к вам. Простите, а что это показывают? Кого везут? Ребенок за рулем? - спросил Алисовский, с ходу подсаживаясь к телевизору.

- Да, это полицейская хроника. Он угнал машину. По американским законам полиция не имеет права применить меры задержания - ребенок за рулем.

- Ну и законы... Ну и страна... А что, что они теперь говорят?

- Говорят, что этот младенец даже в садик умудрился с пистолетом прийти, чтобы воспитательницу пристрелить. Она его в угол поставила... Если я правильно понял.

- Ну и страна... Дикая страна... Однако номер нам достался замечательный, - сказал Алисовский, осматриваясь по сторонам, и направился в душ, где стал плескаться, покряхтывая и притоптывая.

Сан Саныч только решил начать готовиться к докладу, как в номер ввалился Дон - седовласый американский профессор. Шумно и весело он приветствовал приезд Сан Саныча, бурно выражая свои чувства на несносном американском, совершенно не воспринимающемся русским ухом. Вслед за Доном появился Артем. Видя, что Сан Саныч мало что понимает, он перевел:

- Поехали пообедаем, а потом надо будет продукты закупать, здесь все жутко дорого.

Когда Дон вышел на улицу, Сан Саныч сказал:

- Что-то я Дона совсем не понимаю.

- Да ты не переживай, - ответил Артем, - даже я начал понимать Дона уже после того, как год проработал с ним. А эту неделю он сам не свой, до потолка подпрыгивает, у него внучка мальчика родила. Об этом особый разговор будет, погоди...

- Какой? - спросил, собираясь, Сан Саныч.

- Да там увидишь. Дон всех приглашает видеопленку родов смотреть.

- Как видеопленку? Что же они там снимают?

- А все.

- Ты что, видел?

- Не-а, еле отбился. Ну ни малейшего желания смотреть на чьи-то роды.

Из душа вылез Алисовский, мокрый и счастливый, и тут же по обыкновению влез в разговор:

- Чьи роды?

- У Дона правнук родился, и они видеозапись этого явления всем демонстрируют.

Алисовский открыл рот и сел на кровать. Сделал он это настолько картинно, что в первую минуту зародилось подозрение, что он просто придуривается. Алисовский похлопал ртом, демонстрируя, что дар речи у него тоже пропал. Через несколько секунд Алисовский преодолел изумление и обрел способность говорить.

- То-то-то есть как? - спросил он.

- А так, исторический день. Свадьбу снимали - снимали, ну вот и рождения теперь снимают.

- И всем-всем-всем показывают? - спросил Алисовский, и на лице его отразилось плохо скрываемое желание во что бы то ни стало увидеть эту пленку.

- Похоже, что всем, - ответил Артем.

- А акт зачатия они тоже уже засняли? - довел все до логического абсурда Алисовский.

- Не знаю, не спрашивал.

- Ну и страна... Дикая страна...

Вечером Сан Саныч получил послание от Карины, доставленное электронной почтой. В нем была радость, пожелание успеха в делах и надежда. Ни мало ни много, надежда на счастье. Сан Саныч расстался с Кариной почти три года назад. Она должна была улететь в Америку раньше, чем он успевал вернуться из отпуска. Их последний телефонный разговор получился коротким и натянутым, он состоялся за час до отъезда Сан Саныча в Крым. Виталик никак не мог отыскать грузило для удочки, хоть и перевернул вверх дном весь дом. У Лизаветы что-то не влезало в чемодан, и она злилась на весь белый свет и особенно на мужа, что он позволяет себе висеть на телефоне. А Сан Саныч? Он слушал милый бессвязный лепет Кари о коте, чихающем на всех окружающих, о цирке на Елагином, о колючках дикобраза и лысом хвосте ондатры, о несмешном стареньком клоуне с красным носом и красными же кармашками на коленках. Сан Саныч чувствовал, как мучительно тяжело дается Карине хрупкое душевное равновесие, что достаточно одного неаккуратного вопроса, и ласковое щебетание захлебнется в потоке немых, горючих слез. Он понимал, что ужасная гримаса отчаяния исказит ее лицо, и от слез померкнет в глазах, как только трубка упадет на телефон. Карина умоется горючими слезами потом, а сейчас пытается скрыть боль от него, чтобы не дай бог не добавить Сан Санычу проблем в жизни, в которой он так безнадежно запутался. Однако, если абстрагироваться от всей этой бессвязной чепухи, то без труда можно было уловить между строк в переплетении их голосов прощальное "не грусти без меня, единственный мой", "да хранит тебя бог, любимая".