Ядерная нота - [3]
Чей-то голос, глухой и гулкий, произнес: «Поосторожнее с ним!» — и Джулиану невольно захотелось поблагодарить незнакомца за эти слова, пусть даже он и понимал, что его дни наверняка сочтены.
«Что происходит? Кто эти люди?» Скорее всего, это были чужаки из-за ограды — люди, обитавшие вокруг его убежища последние десять лет…
Они протащили его через всю комнату, по-прежнему в темноте, затем принялись связывать его запястья и лодыжки, молча и деловито — слышался лишь шорох клейкой ленты. Теперь Джулиан понимал, что в комнате было по меньшей мере четверо мужчин: двое держали его, третий проверял, надежно ли он связан, чтобы застраховаться от любых неожиданностей, четвертый, тот самый человек, который предупредил, чтобы с Джулианом обращались поосторожнее, расположился в углу комнаты.
— Главное, чтобы он не смог предупредить остальных, — произнес последний. — Мы слишком далеко зашли. Нельзя допустить провал.
Джулиана больше испугал даже не тон, которым были произнесены эти слова, а сам их смысл. Они служили подтверждением того, что вся эта операция — в чем бы ни заключалась ее суть — была подготовлена заранее и распланирована до мелочей. Именно это заставило Джулиана Грейвза (точнее, человека, носившего это вымышленное имя) затаить дыхание и обратиться в слух, в то время как внутри у него все трепетало от ужаса.
Внезапно затрещала рация, и чей-то голос произнес: «Мы на месте. У вас все в порядке?»
— Да, всё спокойно, — ответил голос из угла комнаты. — Только постарайтесь, чтобы никто не пострадал. Он хочет устроить показательный суд, ты не забыл?
— Они все подчиняются беспрекословно, — ответил собеседник сквозь треск и помехи, которые, однако, не могли скрыть явной насмешки в его голосе. Эти люди — кем бы, черт возьми, они ни были! — сейчас были явно довольны собой.
Единственный человек в комнате, не разделявший их чувств — он, Джулиан Грейвз, — с трудом дышал сквозь плотный слой клейкой ленты, вклинившейся между его дрожащих губ. Глаза щипало, он то и дело смаргивал заливавшие их пот и слезы и непрестанно думал о докторе Эвелине Во и ее почти совершенной заднице. С чего вдруг он раз за разом прокручивает перед глазами этот эпизод — как она выходит за дверь, чтобы отправиться спать, и оставляет его сидеть за монитором, — Джулиан не понимал, но это помогало хоть немного облегчить ситуацию, которая иначе была бы невыносимой. Он знал, что дела его плохи как никогда, и он вот-вот склеит ласты — в сущности, уже склеил, — но если эта ночь и впрямь окажется последней из проведенных им в этом безблагодатном мире, он уйдет хотя бы с каким-то подобием улыбки на лице.
— Хорошо, — произнес голос из угла комнаты, твердо и с некоторым нетерпением. — Отведите его к остальным. Если хоть рыпнется — вырубите его.
Его подчиненные резким рывком поставили Джулиана на ноги. Меньше всего ему сейчас хотелось «рыпнуться» и вообще вызвать у этих маньяков хоть малейшее недовольство.
*
Шестьдесят восемь человек, все в ночных халатах или какой-то домашней одежде, которую они успели набросить, когда их внезапно разбудили среди ночи, были собраны посреди центрального холла. Некоторые из женщин — особенно молодые: те, что постарше, понимали, что это бесполезно, — пытались кричать сквозь кляпы.
Хотя кричать в полную силу они бы в любом случае не смогли — их широко раскрытые глаза отражали крайний ужас и смятение.
Джулиана тоже втолкнули в холл, и как только он увидел царящий там хаос — одетые в черное незнакомцы сгоняли сюда людей с помощью тычков и затрещин, и даже дети были связаны, а рты у них заткнуты кляпами, что наглядно свидетельствовало об отсутствии у чужаков каких-либо предубеждений, а также о полной ясности их намерений, — он понял, что ситуация уже вряд ли поправима.
Все они были одеты в черную униформу и имели при себе оружие, хотя и не огнестрельное — у каждого был нож той или иной конструкции: у того мачете, у другого охотничий. Стальные клинки поблескивали при свете потолочных ламп накаливания, вспыхивая при каждом движении владельца.
Джулиан двигался, как загипнотизированный, и с того момента, как его втолкнули в холл, пытался разглядеть в толпе мечущихся детей и охваченных паникой взрослых единственного человека, который мог бы сделать его уход из жизни хоть сколько-нибудь переносимым.
— Всё, что вам нужно сейчас сделать, — это заткнуться, мать вашу! — проревел человек, еще недавно призывавший обращаться с Джулианом поосторожнее. — Тогда всё скоро закончится, и мы уйдем так же быстро, как пришли.
Он и впрямь полагал, что это звучит ободряюще? Разумеется, его слова ничуть не подействовали на людей, собравшихся на холодном каменном полу центрального холла. Джулиан их вполне понимал. Чужаки сказали им, что уйдут, — но это вовсе не значило, что они оставят своих пленников в живых.
Но мало-помалу пленники, очевидно, осознав, что нет смысла сопротивляться дальше, начали затихать. Когда установилась относительная тишина, стоящий в углу человек в черной балаклаве сделал жест по направлению к двери.
