Яблоня греха - [54]

— Вы… — ошеломленно уставилась на него жена. — Вы полностью потратили мое приданое?..

— Нет, конечно, нет. Я истратил лишь ту часть, о которой у меня была договоренность с вашим отцом. Ваш отец не настолько глуп, моя милая. Я использую только ваш доход, а не основной капитал, который предназначен для вас и ваших детей.

— Но поскольку есть еще деньги, вы можете воспользоваться ими! — решительно предложила Марциана.

— Я не стану этого делать. Вот что, моя милая, позвольте мне самому заниматься делами. Тем более что сначала следует переговорить с адвокатом фон Луттерштейна.

ГЛАВА 37

Марциана понимала, что не имеет ни малейшего представления, как помочь мужу в настоящей беде. Ей начало казаться, что против него действует какая-то дьявольская сила. Не успевал он решить одну проблему, как тут же появлялась другая.

На следующий вечер, вместо того чтобы вернуться к своим делам, Генрих предложил жене пройти с ним в библиотеку. Они удобно устроились на низком диване возле огромного стола, на котором неровными стопками высились книги и альбомы. Широкие окна были зашторены бархатными портьерами, в высоких канделябрах дружно горели свечи.

— Вы отлично потрудились в саду и цветниках. Трудно поверить, что все это не потребовало никаких затрат.

— Но это так и есть. Мы всего лишь посадили новые кусты роз и саженцы плодовых деревьев. Я также приказала вычистить озеро, подстричь кустарник, удалить сорняки, скосить траву на лужайках…

— Достаточно, — засмеялся он. — Я вам верю. Похоже, что до вашего приезда все здесь было запущено.

— Это так и было, — улыбнулась в ответ Марциана. — Ваш брат совершенно не уделял саду и парку никакого внимания.

— Думаю, вы заслужили награду, — Генрих тепло улыбнулся ей.

— И как вы думаете меня наградить?

— Оранжерея, — сказал он, наблюдая за женой. — Мне очень понравилась оранжерея в вашем родном замке. Та самая, в которой проходил свадебный завтрак. Она была просто очаровательна, и, поскольку вы так любите заниматься садами, я подумал, что вы хотели бы иметь такую же оранжерею здесь. Как вы думаете, мы сможем это сделать?

— Конечно, сможем! — Марциана еле сдержалась, чтобы прямо сейчас не броситься в объятия мужа. — Желтая гостиная прекрасно подойдет для этого, поскольку окна ее выходят в сад на юго-западе. Но… это будет очень дорого стоить. Я помню, что отец долго жаловался на большие затраты.

— Я знаю, что мы не сможем осуществить это немедленно, но если мне удастся наладить дела, мы сделаем это обязательно.

— Знаете, Генрих, я много думала обо всем… Быть может, нам стоит обратиться к моему отцу и попытаться убедить его…

— Нет, Марси.

— Но, в самом деле…

— Я уже рассказал вашему отцу то, что счел нужным, о состоянии дел моего брата. И никогда не стану обращаться к нему с шапкой в руках, хотя дела оказались еще более запутанными, чем я предполагал. Сегодня мне удалось поговорить с адвокатом Касселя. Он не только ничего не знает о карточном долге, но даже не может найти расписку, которую граф показывал мне, когда сообщал о карточном долге.

— Значит, вам не надо платить! Если нет расписки…

— Долг чести не требует расписок, — серьезно проговорил муж. — И этот долг должен быть выплачен.

Марциана хотела возразить, поскольку не понимала, почему необходимо выплачивать деньги, если не существует никаких документов, подтверждающих этот долг.

В это время в библиотеку вошел барон Теодор. Он был чем-то возбужден. Вслед за ним появился и Людвиг.

— Генрих, я узнал, что адвокат фон Луттерштейна приезжал сегодня утром.

— Да, я разговаривал с ним.

— Рассказать ему и Агнессе все — ужасная глупость с твоей стороны.

— Боже мой, дядя, неужели я должен был обманывать бедную вдову?

— Нет, нет. Но послушай, — дядюшка бросил косой взгляд на заинтересованное лицо Людвига. — Слухи распространяются очень быстро, и ничего невозможно сделать, чтобы предотвратить это.

— Что за слухи, дядюшка?

— Я так и думал, что ты еще ничего не знаешь. Я, конечно, не могу сказать все в этой компании, — добавил он, снова взглянув на Людвига. — Но, опустив некоторые детали, могу сообщить, что Кассель фон Луттерштейн оставил все свое состояние… жене и детям. Рассказывают, что, услышав об этом, Агнесса упала в обморок, и ее долго не могли привести в чувство.

— Я не знал этого, потому что не стал спрашивать адвоката о завещании Касселя. Это не мое дело. Да… местные новости доходят до меня не так быстро, как до вас, дядя.

— Это несправедливо, — тихо произнес Людвиг.

Марциана бросила на него предостерегающий взгляд, но мальчик, казалось, ничего не замечал.

— Я рад, что граф поступил так, как должен был поступить, — заметил Генрих. — Было бы гадко, если бы он сделал иначе. И без этого достаточно всего скандального во всей этой истории. Но вы правы, что нам не следует говорить об этом сейчас… Людвиг, где ты был после ужина? Надеюсь, на этот раз ты не рассердил наставника?

— Я ходил на прогулку с Анной, — объяснил Людвиг, сердито стуча пальцами по столу. — Вы знаете, она любит гулять у реки.

— Нет, я не знал этого. Надеюсь, ты привел ее домой?

— Конечно, привел. Я не так глуп, как вы считаете.