Яблоко раздора. Сборник рассказов - [70]

– На счастье, на счастье …

СВОЯ МЕТОДА

Постовой изолятора временного содержания (ИВС) старшина Пантелеймон Кириллович Блудов очень гордился своей доморощенной методой перевоспитания правонарушителей. Главное достоинство его авторского новшества состояло в том, что мало кто, находясь под его «отеческой опекой, выдерживал 15 суток ареста. Примерно на пятый-шестой день отсидки их одолевал зуд и мужики, а случалось, что попадали на нары и скандальные бабы, ошалело метались по камере. Такая бурная реакция лишь убеждала старшину в том, что его метода действует отменно, а значит профилактический эффект гарантирован. Более того, после удачного эксперимента он вправе претендовать на авторство открытия, патент и вознаграждение. Замысел у служивого созрел неожиданно. Однажды он подметил, что ушлые бродяги без определенного места жительства (бомжи), возраста, племени и рода занятий норовят попасть в ИВС (изолятор временного содержания), как на зимние квартиры. Тут тебе зимой и ночлег, и казенные харчи, хоть и скудные, не до жиру, быть бы живу, и мороз за пятки не щиплет. А к разным « ароматам» бомжи давно адаптировались, каждый из них – сам шедевр парфюмерии. Пока холодно, перекантуются на нарах, а чуть потеплеет, ищи ветра в поле. Холодной осенью и зимой, едва отсидят 10-15 суток, выйдя на мороз, смачно выругаются в присутствии милиционера и вновь за мелкое хулиганство в камеру. Приходит Блудов на дежурство и слышит знакомый хриплый голос:

– Лежу на нарах, как король на именинах..

–Так дело не пойдет, – вздохнул старшина, мужчина грузный, мешковатый, в летах, внешне добродушный, занозистый. – Два года до выслуги осталось, а здесь столько хлопот с админарестованными. Вольготно, когда камеры пусты – ни забот, ни хлопот, кемарь себе на посту, а служба идет. Я вам покажу кузькину мать, устрою королевские именины.

Вечером, после отбытого наряда, изрядно уставший от занудливых бомжей, Блудов навестил старую знакомую бабку Кулябу в ее ветхом доме на окраине города.

– Не перевелись еще кровопийцы?! – едва переступив порог, в расчете на старческую глухоту, крикнул старшина.

– Что им станется, – ответила бабка. – В хате тепло, топлю печь углем и дровами, поэтому живут, как на курорте, никто их не беспокоит. Только меня норовят укусить коварные и неблагодарные твари, кровососы…

– Мне бы несколько десятков для служебного пользования, – по привычке попросил Пантелеймон.

– Хоть сотню, – усмехнулась старуха. – Этого добра мне не жалко, сколько надо, столько и забирай. Не вызывать же мне санитаров со станции. За дезинфекцию платить надо, а у меня пенсия, что кот наплакал.

– Ну, спасибо, выручила, – обрадовался старшина. – Буду ходатайствовать перед начальством о поощрении за активное содействие в работе по охране правопорядка и воспитанию бомжей.

И принялся ловить клопов в заблаговременно приготовленные пустые спичечные коробки со злорадством приговаривая:

– Я вам покажу королевские именины, вы у меня полежите на нарах с кровопийцами в обнимку. Кто-то скажет: выдумка, фантазия. Сущая быль. Одни ветеран милиции, то бишь, сам Блудов поведал.

ХАРЧИ ИЗ РЕСТОРАНА

– А ты, я гляжу, не бедствовал, за пятнадцать суток холку наел, щеки, как у хомяка, и второй подбородок появился, да и трудовой «мозоль» выпирает, – похлопал по животу Леонида в затрапезной куртке, отбывшего срок ареста за мелкое хулиганство, его собутыльник Семен. И переведя дух, продолжил:

– Как на курорте, поди, побывал. Наверное, тебя на нарах кормили до отвала, а я здесь на свободе чуть с голодухи ноги не протянул.

– А ты, Сень, знаешь из какой растакой кухни нас, пятнадцатисуточников кормили?– оглаживая выпирающее брюшко, с интригой спросил Леонид и с блеском в осоловевших глазах заметил. – Ни за что не догадаешься.

Семен, переминаясь с ноги на ногу, озадаченно потер ладонью узкий лоб, проворчал:

– Признавайся, где холку наел, не томи душу.

– Из ресторана!– с пафосом заявил еще недавний обитатель изолятора временного содержания. – Не может быть такого, брось заливать, не вешай мне лапшу на уши, иначе я ее тебе намотаю на рога, – возмутился Семен.

– Вот те крест, – неуклюже перекрестился Леонид. – Кормили нас трижды в сутки, как полагается. Пищу доставляли в термосах, в добавке никому не отказывали, а наоборот, хвалили за хороший аппетит. Ведь тот, кто хорошо ест, и работает, как вол.

– Ну, если так, то я не прочь отдохнуть на вольных хлебах, – произнес Семен.

– Нет ничего проще, – усмехнулся Леонид. – Увидишь где-нибудь поблизости милиционера и выругайся матом, но волю рукам не давай, иначе по другой более суровой статье в колонию загремишь. А так за мат, мелкое хулиганство дадут тебе суток десять– пятнадцать, вот и отдохнешь, откормишься на дармовых, казенных харчах. Я то ж малость отдохну на свежем воздухе от вонючей камеры и снова туда. Если хошь, то вместе и пойдем…

Леонид не солгал. В одном из городских отделов милиции кормежка административно арестованных, действительно, осуществлялась из ресторана. В термосах привозили пищу – ассорти смеси борща, супа харчо, разных гарниров и салатов. Обнаруживая в этом кулинарном «шедевре» пробки от бутылок из-под шампанского, водки, коньяка или вина, остатки торта и фруктов, дольки лимона, маслины, смятые салфетки, губную помаду и даже мелкие монеты, арестованные шибко огорчались, что их обделяют спиртными напитками. Под такую закуску и одеколон «Тройной» был бы нарасхват.